Евгений Устиев - По ту сторону ночи

Второй по важности результат разведывательного похода — известие о полной проходимости реки для лодки. Мои товарищи много раз выбирались на своем пути к берегу Монни и ни разу не встретили участка, на котором могла бы застрять, плоскодонка. Итак, вместо того чтобы идти пешком, завтра мы продолжаем плавание! Это очень сильно упростит наше продвижение вперед; на собственном опыте мы убедились, насколько легче тянуть бечевой лодку, чем с тяжелым рюкзаком тащиться по таежной целине. Как мы и предполагали, еще не выезжая в экспедицию, лучшей дорогой оказалась река!

Во второй половине дня Таюрский и Куклин перевезли кое-какие продукты и вещи в лабаз и прочно его закупорили, Теперь мы раскроем этот склад лишь на обратном пути. С провиантом, кроме муки, у нас обстоит благополучно, но с мукой допущена явная ошибка: рассчитывали на припек, а его не оказалось. Придется всюду, где можно, заменять хлеб мясом.

Уже почти в сумерки Петя где-то нашел большую поляну, заросшую княженикой, и собрал литровую банку изумительной ягоды. Всякий, кому довелось попробовать княженики, должен согласиться, что это имя («князь- ягода») дано ей недаром. Формой и цветом она похожа на лесную землянику; непередаваемый тонкий вкус и сложный землянично-малинный запах делают ее самой изысканной ягодой Севера. У нее только один недостаток — малая урожайность. Мне никогда не удавалось, например, собрать больше чем полстакана; самые заядлые ягодницы хвастают, если им удается набрать для варенья стакан княженики. А тут целый литр великолепной, благоухающей на весь лагерь розово-красной ягоды! Я тотчас варю из нее кисель, и мы, каждый из нас впервые в жизни, наслаждаемся этим несравненным по вкусу и аромату лакомством.

Утром я бужу всех в начале седьмого. Нужно отплыть пораньше, чтобы если не сегодня, то завтра к полудню добраться до лавового потока. Теперь, когда цель уже совсем близка, меня одолевает нетерпение. Скорее, скорее к вулкану!

Мы переправляемся на другой берег Уямкунды и, размотав трос бечевы, углубляемся вверх по долине Монни. Дождевой паводок почти схлынул, и вода быстро падает; теперь уже Монни подпруживается более мощной Уямкундой — течение на первых петлях речки почти отсутствует,

Я, как обычно, иду впереди, осматривая местность) сверяясь с аэрофотоснимками и производя записи. Наше путешествие ведет от больших рек к маленьким; начали мы с необозримых просторов Колымы, а заканчиваем этой небольшой речкой, через которую можно перебрести засучив штаны.

Русло Монни стиснуто зеленой стеной тальника и лиственницы; его ширина иногда падает до десяти метров и почти нигде не превышает двадцати — двадцати пяти метров. Благодаря прошедшим дождям глубина всюду достаточна для плоскодонки. Мы ни разу не встречаем мелей, через которые нужно было бы перетаскивать лодку. Какой контраст с муками, испытанными на многоводном Анюе! Сравнительно легко и относительно быстро мы одолеваем одну речную петлю за другой; жарко светит солнце, низко над водой свисают деревья, с шумом убегают вверх по реке утиные стаи. Холода и сырости, которые мучили нас всю предыдущую неделю, как не бывало. На душе так же светло и спокойно, как в небе,

К восьми часам вечера пройдено около двадцати километров. Судя по аэроснимкам, мы уже поднялись выше окончания лавового потока. Во всяком случае устье маленького ручейка, огибающего базальты потока с другой стороны, мы прошли около половины седьмого. Однако лавы еще не приблизились к реке, и мы их не видим из-за густой завесы прибрежных тальников.

Становимся на ночлег. В тихий вечерний час узкая замкнутая долина Монни кишит комарами. Проклятые кровопийцы отравляли нам сегодня прелесть солнечного дня и продолжают донимать на привале. До сих пор мы не страдали от них, так как всюду по долинам пройденных рек дул ветерок, отгонявший всяческий гнус. Теперь не то: по узкой петляющей долине Монни ветру негде разгуляться, и мы становимся жертвами пищащей, звенящей и гудящей твари!

Почти не помогают ни гвоздичное масло, ни березовый деготь. Гвоздичное масло довольно быстро улетучивается, и уже через час комары безбоязненно садятся на смазанное им тело. Березовый деготь — более действенное средство; его хватает часа на два. В результате весь этот день мы натираемся сильно пахучей черной жидкостью и смахиваем скорее на африканцев, чем на северян. Петя уверяет, что аптечный березовый деготь — ерунда и подделка. Вот у них-де на Алдане деготь настоящий: раз намажешься — и целый день комары не притрагиваются.

Этот разговор мы ведем, сидя у костра и ощипывая убитых по пути уток — трех каменушек, шилохвость и красивого крохаля. Все обратили внимание на удивительное отсутствие гусей. Стоило отойти от Уямкунды, как гусиные стаи исчезли; по-видимому, тесное русло Монни им не по душе.

— Вот погодите, — мрачно предсказывает Бонапарт, — доберемся до лавового потока — и уток не станет!

Это похоже на правду. Оголенные базальтовые поля ничем не привлекательны для водоплавающей дичи, на которой основано наше питание. Впрочем, поживем — увидим!

Следующее утро как будто опровергло предсказания пессимистов. Отойдя в сторону от лагеря, Саша обнаружил на илистом грунте недавние следы какой-то гигантской птицы. Прибежав на зов, мы увидели ведущий к воде трехпалый след; три расходящихся веером пальца имели в длину по двадцати восьми сантиметров, расстояние между концами крайних пальцев также равнялось двадцати восьми сантиметрам. Никто из нас никогда не видел ничего подобного.

— Что же это за птица? — растерянно произносит Саша. Он измеряет длину своей ступни; она явно короче следа на берегу.

— Вот так птичка, — громко хохочет Петя, — попадешься такой на дороге — заклюет!

Заинтересовавшись этими измерениями, я беру рулетку и прикидываю длину своей ступни. Что за черт! В ней оказывается всего-навсего двадцать семь сантиметров — на один сантиметр меньше, чем в лапе диковинной птицы!

— Сколько в вас росту? — спрашивает Бонапарт.

— Сто восемьдесят семь сантиметров.

— Я же говорил, что это птичка величиной с лошадь, — продолжает балагурить Петя.

Мы так и не узнали, с чьим следом нам довелось встретиться в долине Монни. Вернее всего это были лапы лебедя, но какого-то уж очень крупного.

В полдень слева от нас за выжженной полосой леса я наконец вижу край базальтового потока. До него не

меньше километра, но уже отчетливо вырисовываются глыбовые нагромождения, которыми с обеих сторон обрамлен всякий лавовый поток. Итак, мы уже подходим к цели!! Перебредаю на правый берег Монни, чтобы, как только одна из ее бесчисленных петель подойдет к лавам, подняться на поток. Однако капризная река еще долго продолжает петлять, то приближаясь к лавам, то удаляясь от них. Мне не хочется брести через болото, кроме того, не стоит отставать от лодки; я иду, почти не отрывая глаз от черных базальтов и изредка вздрагивая от близких выстрелов. Это идущий впереди Петя бьет уток, которых здесь очень много. Впрочем, на одном из поворотов реки он подстрелил и довольно крупного гуменника.