Дмитрий Данилов - 146 часов. Путевой отчет

Будка — тоже постройка. Наверное, остановочный пункт назвали в честь будки.

Часа за полтора до Красноярска начинаются горы, правда, невысокие. Буквально на глазах местность из довольно унылой превращается в умеренно поражающую воображение.

Горы, сопки, низины, деревни, большие деревни, и вот уже начинается Красноярск.

Начинается Красноярск в общем-то обычно — промзоны, новостройки, частный сектор в малых дозах, пути со стоящими и ездящими по ним электричками, локомотивами и вагонами.

Поезд медленно приползает на станцию Красноярск.

На соседнем пути стоит поезд «Россия» Владивосток — Москва. Он стоит несколько минут и отправляется в сторону Москвы.

А поезд «Россия» Москва — Владивосток отправляется в сторону Владивостока.

Пассажиров в вагоне стало больше на одну единицу (парень с большой сумкой). В целом их по-прежнему мало.

Из пассажиров, стартовавших в Москве, в строю остался только полковник в отставке, не считая еще одного пассажира.

Енисей!

Он широк. На другом берегу — горы.

Как любит писать в своих произведениях писатель Е.Попов, «город К. на великой сибирской реке Е.».

Вот он, другой берег. Красноярск еще продолжается.

На бетонном заборе граффитическая надпись: «Чистая живая вода, чистый воздух».

Окраинные жилые районы Красноярска. Районы, кварталы, жилые массивы, как поется в одной отвратительной песне.

Полковник в отставке говорит, что у него аэрофобия. Он летал на самолете один раз в жизни, в состоянии сильного алкогольного опьянения.

До Магадана на поезде не доедешь, говорит полковник в отставке. С ним трудно не согласиться.

Четыре высокие заводские трубы, огромный заводской корпус. Промышленные окраины Красноярска.

Цементный завод. ОАО «Тайга». Котлы отопительные.

Недостроенный заброшенный заводской корпус. На высокой заводской трубе надпись «1995».

С Красноярском та же история, что и со всеми крупными городами России — из окна поезда его толком не разглядишь.

Пока была Западная Сибирь, погода все время была пасмурная. Как только началась Восточная Сибирь, стало солнечно.

Опять трудности с описанием нереально прекрасной природы. Лесистые горы, а у их подножия течет хрустальный ручей. Да, вот прямо так. Что тут сказать. Даже как-то неловко.

Слева проплывает зеленая гора правильной конической формы.

Другая гора, неправильной, но красивой формы, покрытая травой и деревьями.

Промелькнул еще один хрустальный ручей.

Хочется умолкнуть и немотствовать. Наверное, так и надо сделать, до появления облезлых коричневых товарных вагонов, заброшенных железобетонных заводских корпусов или других объектов, подлежащих сколько-нибудь внятному описанию.

Остановочный пункт Шушун. Горы, сосны, симпатичный дачный поселок. Прямо Альпы какие-то.

И еще дачный поселок, и еще много симпатичных дачных поселков. И — да, горы.

А еще, как уже было сказано, солнце, и плюс ко всему еще и какие-то совершенно открыточные белые облака.

Да. В общем. Что тут сказать.

Через какое-то время природа несколько поумерила свою невыразимую прекрасность, стала как-то ровнее. Можно перевести дух.

Непосредственный сосед, соседство с которым началось еще в Екатеринбурге, деликатен и малоразговорчив.

Остановочный пункт Косогор. Избушки на косогоре, их стены невертикальны.

Скопление тоненьких березок с обрубленными ветвями. Или отсохшими. Наверное, березки чем-то заболели и умерли.

Остановочный пункт Наливная. Справа по ходу поезда — два гигантских резервуара для веществ и скопление железнодорожных цистерн. Там наливают.

На станции Уяр стоит очень старая, но действующая электричка ЭР9П. У пристанционных домиков ощутимые проблемы с вертикальностью, они все куда-то сползают.

Почти сплошные березовые леса. Гор как таковых нет. Есть высокие холмы, овраги, низины.

Вдруг — огромные распаханные поля, на много километров. И опять березы.

Остается только написать что-нибудь о местной фауне. Дневник наблюдений за природой.

Переезд, дощатый бело-синий сарай с фирменным логотипом РЖД.

Стадо коров жрет траву у станции Заозерная.

Поезд постоял на станции Заозерная две минуты, да и поехал дальше.

Проведение нескольких часов во сне.

Около станции Решоты стоит одинокий короткий фрагмент так и не построенного железобетонного моста.

Перемещение времени еще на час вперед. Осталось еще два таких перемещения.

В лучах вечернего солнца здесь все выглядит идиллически. В том числе тихая станция Ключи, несмотря на некоторую перекошенность окружающих ее домиков.

Крупная станция Тайшет в идиллических лучах вечернего солнца. Старое кирпичное депо, поросшее деревцами. Старый деревянный вокзал с элементами модерна.

Еще из детства, из 70-х годов засело в голове словосочетание Абакан — Тайшет. Строили тогда такую железную дорогу.

Прибытие, стоянка две минуты, отправление.

На одном из путей стоит очень старая, но действующая электричка ЭР22. В Москве они были выведены из эксплуатации еще в 80-е годы. На борту электрички крупными буквами написано: «Изыскатель Константин Аристидович Стофато».

Локомотивное депо изобилует новыми красивыми локомотивами российского производства, невиданными в нашей Средней полосе.

Наблюдение: в Европейской России электрички посовременнее, а локомотивы постарее, в Сибири наоборот.

Тайшет — важный железнодорожный узел, здесь происходит величественное смыкание линий.

Заброшенная лесопилка, горы беспорядочно наваленных досок и других деревяшек. От длительного воздействия дождей и ветров деревяшки приобрели стальной оттенок.

Еще несколько лесопилок, незаброшенных. Здесь много леса. Лес пилят — щепки летят.

Показались скалистые горы (в данном случае это — не собственное имя). И, почти одновременно, рядом со станцией Алзамай показались руины промышленного предприятия, отчасти даже живописные в своей невообразимой уродливости.

Полковник в отставке продолжает практически непрерывно общаться со своими непосредственными соседями — женщиной средних лет (она едет в Читу) и мужичком монголоидной внешности Сережей (он едет неизвестно куда, он всю дорогу либо пьян, либо пребывает в похмелье; это он лежал позапрошлой ночью в проходе). Из то и дело доносящихся реплик полковника складывается впечатление, что он неплохой человек.

Прекрасная ажурная водонапорная башня на станции Замзор.

Из земли торчит невысокая кирпичная заводская труба. Рядом нет вообще ничего — ни заводского корпуса, ни его развалин, — ровным счетом ничего, только трава, вдали горы, и все. Заводская труба просто торчит из земли.

Стал слышен стук колес. Раньше рельсы были сварные (кажется, это так называется), и поезд шел практически бесшумно, а теперь слышен стук колес. Трудно сказать, когда это началось, — может, в Тайшете или в Красноярске.