Виталий Тренев - Путь к океану

Гиль проделал путь от Иркутска через Якутск до Охотска. Из Охотска он направился на Камчатку и из Петропавловска отбыл в Сан-Франциско. В пути он не упускал случая побеседовать с чиновниками, офицерами и даже с ямщиками и казаками, плохо понимавшими его ломаный русский язык.

Капитан английского китобойного судна, на которое попал в конце концов господин Гиль, представил решающие, окончательные доводы для сложившегося уже, готового донесения Гиля.

Китобой сказал, что он несколько раз бывал у берегов Сахалина и с севера и с юга и что это не пролив, а "чертова пропасть". Там тысячи ловушек и опасностей для судна. Несомненно, пески, отмели и подводные банки делают устье Амура совершенно недоступным. Сам господин Гиль уже твердо верил этому. Кроме того, изучив лично пути сообщения Восточной Сибири, он считал, что они совершенно непригодны для регулярных перевозок надлежащего числа грузов, чтобы мало-мальски оживить тихоокеанские владения России. Вывод господина Гиля был таков: пока Россия не завела мощного флота в Тихом океане, владения ее медленно отмирают. Флот завести Россия не сможет, так как не имеет для этого баз и у правительства нет никакого желания по-настоящему озаботиться созданием этих баз, даже если бы и нашлись удобные для сего бухты.

Но сведениями господина Гиля его почтенные шефы не удовлетворились.

В Иркутск приехал еще один путешественник. Это был тоже турист-ученый, мистер Остей. Он приехал с очаровательной супругой, которая говорила на нескольких языках. Благодаря этому обстоятельству мистер Остен еще быстрее, чем мистер Гиль, стал любимцем иркутского общества. При милой общительности характера и счастливой внешности господин Остен не проявлял такой разносторонней и всеобъемлющей любознательности, как мистер Гиль. Интересы его были у?же, но целеустремленнее.

Мистер Остен занимался геологией. Но и тут он не разбрасывался. Горы, равнины и озера не интересовали путешественника. Больше всего он занимался берегами рек, где легко мог наблюдать геологическое строение почвы.

Это была, по-видимому, вполне невинная причуда. Но вскоре выяснилось, что научный интерес внушают мистеру Остену далеко не все сибирские реки.

Остен и его супруга довольно долго прожили в Иркутске. Муравьев разрешал им до известной степени знакомиться с краем. Остен получил возможность побывать в Забайкалье, сопутствуя одному из чиновников, направлявшемуся туда в служебную командировку.

Расторопный и наблюдательный чиновник заметил, что Остен, знакомясь якобы с этнографией, на самом деле стремится обнаружить в разноплеменном населении антирусские настроения. Но когда "путешественник" убедился, что усилия его в этом направлении напрасны, интерес его к экскурсиям упал. Он стал мечтать об изучении берегов Амура и собирался плыть по течению от Нерчинска до самого моря. Все остальные реки Сибири в смысле геологии были господину Остену без надобности. Муравьев отклонял Остена от этого намерения, ссылаясь на запрещение касаться берегов Амура.

Собираясь отправиться на Камчатку в инспекционную поездку, энергично работая по устройству и упорядочению края, Муравьев пользовался всяким случаем, чтобы пробудить в правительственных кругах интерес к Амуру. Он яснее, чем кто-либо из сановников, понимал значение Амура. Опасность потери этой реки для России была реальна. Англия уже внедрилась в Китай, и взоры ее были обращены на север. Завладей она Амуром — Россия перестанет быть ее соперницей на Тихом океане.

Настойчивое любопытство Гиля и Остена сильно беспокоило Муравьева. Не без основания полагая, что Нессельроде не окажет ему действенной помощи в этом щекотливом случае, Муравьев обратился к Перовскому, надеясь, что вмешательство министра внутренних дел заставит канцлера обратить наконец внимание на серьезность положения.

Муравьев писал:

"Это уже другой англичанин, который в кратковременную бытность мою в Сибири проезжает всю ее насквозь, под видом ученых разысканий. Первый из них, Гиль, прожил тут три месяца, и я вполне убедился, что он такой же ученый, как и я. Он до приезда моего побывал уже в Кяхте, а в начале мая отправился через Якутск и Охотск в Камчатку, откуда хотел пробраться на Сандвичевы острова. Я слишком подробно разобрал Гиля, чтобы не убедиться в истинной цели его путешествия: ему надобно видеть только Камчатку и сообщение ее с жилою Сибирью.

Явился второй англичанин, Остен, и покатился по другому пути сообщения Сибири с Восточным океаном: за Нерчинском р. Шилка, за Шилкою Амур, в устье Амура необитаемый Сахалин, ожидающий господ, чтобы запереть плаванье по Амуру. С китайской стороны в Амур впадают большие судоходные, реки; с южным Китаем англичане торгуют свободно, а Амур доставит им возможность овладеть и северо-восточным: стоит только укрепиться на необитаемой северной оконечности Сахалина. Я на днях получил известие, что китовая ловля сосредоточивается с прошлого года в южной части Охотского моря; это привело туда множество судов различных народов, которые трутся около Сахалина и легко могут занять северную часть его, никем не обитаемую, могут даже сделать это без распоряжений своих правительств. Кроме того, весь левый берег Амура изобилует золотом, и эти места никому не принадлежат: тут кочуют только по временам тунгусы, а при самом устье гиляки. Англичанам нужно только узнать все это, и они непременно займут Сахалин и устье Амура: это будет делом внезапным, без всяких сношений о том с Россиею, которая однако ж лишится всей Сибири, потому что Сибирью владеет тот, у кого в руках левый берег и устье Амура.

Вот зачем ездят сюда англичане. Остен и не думает о геологии, но он успел собрать более подробные и верные сведения о кяхтинской торговле, чем я сам доселе имел" [26] И. Барсуков. Гр. Н. Н Муравьев-Амурский, кн. II. М., 1891, стр. 35. .

Перовский, передав сообщения и запрос Муравьева на рассмотрение графа Нессельроде, отвечал генерал-губернатору:

"Не без основания Вы изволите полагать, что надобно предупредить англичан и что уже наступило время не откладывать, я со своей стороны вполне разделяю Ваше мнение, но не так думает гр. Нессельроде, он будет всеми силами стараться отклонить всякую решительную меру и в этом отношении поддержит его непременно Министр Финансов; первый поставит на вид опасение разрыва дружеских сношений с Англией, второй упрется на вредные последствия для нашей внутренней мануфактурной и торговой промышленности от разрыва с Китаем; по сему безошибочно можно сказать, что сочувствие со стороны тех, от кого настоящий предмет наиболее зависит, Вы ожидать не можете" [27] Б. В. Струве. Воспоминания о Сибири. 1848–1854 гг. СПБ, 1889, стр. 34–35. .