Вячеслав Алексеев - Из записок геолога

Блин! За это время у меня воронка аж до Садового доползет… Куча домов получит стимул слегка просесть. Не, этот вариант не годится.

Что же придумать? Колодцы? Стена в грунте? Пожалуй, это выход. Рядом с переходом по периметру роем узкие глубокие траншеи — до глин, заполняем их бетоном и тогда в получившемся «ящике» можно будет одним колодцем по центру понизить уровень до любой глубины. Опять тащусь к ГИПу, объясняю возникшие сложности. ГИП невнятно что-то бормочет в ответ, единственное, что удается понять — дорого, и потому он не согласен. К нам подключается белобрысый, сподвигнувший меня на этот дренаж. Чувствую — он ничего не понимает в сути разговора, но имеет для меня какую-то информацию. Переключаюсь на него:

— Есть новости?

— Там, недалеко от вокзала сейчас универмаг строят «Московский», вроде бы у них те же проблемы были. А почему бы тебе не съездить к ихним проектировщикам?

— А кто проектировал универмаг?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Ладно, наплюй, пойдем покурим…

На обратном пути меня вновь перехватывает начальник.

— Ну как успехи?

— Есть сложности, — кратко объясняю ему возникшие проблемы.

Шеф долго изучает чертежи и разрезы, прикидывает по схеме мои расчеты распространения воронки депрессии. И тут, видимо, шефа осеняет гениальная мысль:

— А у этого горизонта есть вода? — спрашивает он, тыкая пальцем в те самые странные пески под мореной.

— Нет, сухо там.

— Вот и чудненько, снимаем у опорных скважин обсадку и пусть верховодка самотеком уходит вниз. Посчитай, хватит ли этих четырех скважин или еще пару пробурить, и где — если понадобится.

— А как же воронка?

— Ты вот что… Лучше сделаем не так… Просчитай свою стену по максимуму, и водопонижение с насосами и прочими делами, все обоснуй по науке и докажи — что иной альтернативы нет, а потом второй вариант — вместо стены — мелкие дырки — битум или цемент туда закачаем — вместо стены, и вот этот самый самотек, о котором я сказал. Попробуем пробить смету на первый вариант, а вместо него проведем второй…

Начальник возбудился.

— Ты представляешь, какая экономия светит? Нет, ты ничего не представляешь… Это ж… В общем, иди работай.

Задание в целом понятно, чем больше будет разрыв между принятым и реализованным, тем больше премия отделу за экономию ресурсов. И с этой точки зрения самотек верховодки — самое лучшее, что можно было бы себе представить. И лишь одна мысль не дает покоя — ну почему пески сухие? Так не бывает. По всем законам природы — если сверху полно воды, то уж вниз то она как-нибудь просочится за мильоны лет. Было боязно, а вдруг бурилы ошиблись, или наоборот, бурили с глинистым раствором — для метров, стенки замазали, потому и уровень не смогли определить, вот и написали — «пусто», чтоб следы замести. А что из-за этого у меня получится? Вместо самотека верховодки прыгнет уровень вверх, да такой, на который я сроду не рассчитывал и не учитывал. Вот и влипну тогда.

Долго выяснял по друзьям-знакомым, кто делал изыскания универмага «Московский», оказалось — Фундаментпроект, что на Соколе. Еду туда.

Чертежи, разрезы, расчеты… Они ставили иглофильтры по периметру проектируемого подвала. У них тоже были опорные скважины, через которые можно было бы спустить воду вниз. А где сама вода? Тоже нету. И у них сухо. Значит судьба, значит есть шанс утереть нос и Фундаментпроекту тоже. Жаль ихний гидрогеолог, делавший все эти расчеты, в командировке и вернется только через неделю, нужно бы поговорить, ну да ладно — и так все ясно.

За неделю нарисовал оба проекта — дорогой для сметы и дешевый для реализации. Начальник доволен, он со своей стороны закинул удочки по проталкиванию дорогого варианта на верхах и уже просчитал получающуюся экономию — там цифры астрономические, значит, и премиальные будут ого-го.

Мой стол к этому времени принял вполне рабочий вид — кипы бумаг, чертежей, толстенных отчетов и календарь со стола одного из гидрогеологов, вместо меня отправленного в Тынду. На календаре записан телефон коллеги из Фундаментпроекта, он сегодня должен вернуться из командировки.

Позвонить или не стоит? В принципе, все уже решено, потому не стоит… После перекура опять натыкаюсь на эту запись. Это уже не случайность, предчувствия никогда меня не подводили, значит, нужно звонить.

— Алле! Будьте добры… Это вы? Очень приятно…

Представляюсь, объясняю суть, попутно вворачиваю сюжет, как мы малыми затратами решили проблему водопонижения и в ответ слышу:

— Ни в коем случае! Парень, останови все, пока не поздно!

— А что такое?

— Там же метро! Станция Комсомольская! У них старые слабые насосы и гнилая довоенная гидроизоляция, если ты спустишь верховодку вниз — с добавкой насосы не справятся! Затопишь электрику — остановятся три основных линии, включая спецлинию!

— Но почему в ваших отчетах о метро ни слова, нигде? Я же там все изучал.

— Секретность, будь она… Я сам узнал совершенно случайно — у меня приятель в Мосметрострое… Ни на одной схеме ты не увидишь их коммуникаций, но тем не менее… Я ведь тоже воду вниз спустить хотел…

Еще неделя ушла на переделку проекта под иглофильтры, хотя начальник по своим каналам пытался все же вызнать производительность метрошных насосов, их местоположение и возможность принять наш довесок воды, разумеется, втихаря от них. Но у него ничего не получилось.

Приятель рассказывал, работал он на Кубе геодезистом, но рассказ вовсе не об этом острове свободы. Итак:

В те давние времена, когда существовал СССР, все торговые экспортно-импортные сделки проводились специально обученной конторой — Государственным Комитетом по Экономическим Связям, или в просторечье — ГКЭС СССР.

Захочет, к примеру, какой-нибудь буржуй купить что-нибудь эдакое, советское, а ГКЭС тут как тут: «Чего, дескать, Ваша буржуйская Светлость изволит? Сей момент, доставим в лучшем виде…». И бежали чиновники данной конторы к заводу-изготовителю, покупали «эдакое» по прейскуранту, а иногда и торговались еще: «Чавой-то у вас вот у этой финтифлюшки себестоимость такая высокая? Ну-ка, быстренько, расценки рабочим снизить, комплектующие удешевить и общую цену изделия — привести в соответствие…» И платили, представьте себе, своими кровно-конторскими полновесными советскими рублями.

Ну а уж сколько они с буржуя долларей снимут, этого никто не знал — на то он и буржуй — чего с ним церемониться?

А если захочет капиталист, да пусть даже не буржуй, а наш родимый друг, товарищ и брат из соц. лагеря какие работы у себя в стране провести, или наших артистов посмотреть, или еще что-то и это только через ГКЭС делалось. Специально натасканные чиновники отбирали из числа желающих самых-самых, наикрутейших специалистов в каждом деле, дабы не опозорили они своим незнанием светлый образ великой державы.