Стефан Кларк - Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

— Нет, — ответил я, — нет.

— Не спеши, подумай, — посоветовал Жан-Мари.

Но чем дольше я думал, тем чаще перед глазами мелькали желтые зубы Марианны.

Дорогу домой я выбрал через живописные места. Прекрасные пейзажи Парижа как нельзя лучше подходят для размышлений о жизни.

Если идти от Елисейских Полей к кварталу Марэ, вы окажетесь в местах, куда практически не долетает шум машин. Вы можете не спеша прогуливаться и с романтическим настроем размышлять, встретите ли сегодня любовь всей своей жизни, или… выбирать мост, с которого хотелось бы сброситься.

Я спустился к реке, миновав мост Альма, и увидел уже знакомого мне солдата, сапоги и мешковатые брюки которого были по-прежнему сухими. Бредя вдоль набережной Сены, я уже приближался к мосту Инвалидов. Чуть ниже уровня улицы, вдоль старого мощеного берега реки, до сих пор торчали ржавые металлические кольца, оставшиеся с тех времен, когда рабочие шлюпки стояли привязанными вдоль всей реки. Пройдя мимо речных трамвайчиков, я увидел много лодок, пришвартованных вдоль берега: сейчас они служили баржами, единственным грузом на которых были садовая мебель и большие растения в кадках.

Солнце, светившее мне в спину, отражалось от сусального золота, украшавшего мост Александра III, видневшегося впереди. Я вот никогда не мог понять, почему это золото не сперли. Думаю, золото было настоящим, а его слой на короне Нептуна, красовавшейся ровно посередине, казался изрядной толщины. Достаточно было элементарного удара воровским ножичком. Может, мне пойти да и купить раскладной ножичек? Ну, только дождаться, когда откроются аптеки…

Прогуливаясь вдоль неспешных вод, я настолько пропитался покоем и гармонией, что мне стало казаться: вот сейчас одна из лодок остановится и из нее выйдет невиданной красоты девушка, божественно сложенная, умная, но далекая от политики, и пригласит меня на вечернюю прогулку по воде.

Однако действительность была иной — единственным, кого я встретил, был какой-то бездомный, мастерящий себе под пролетом моста ночлег из картона.

На площади Согласия я свернул в сад Тюильри и прошелся по его аллеям, направляясь к стеклянной пирамиде в центре луврского дворика.

Здесь я заглянул в кафе в надежде выпить чего-нибудь. В кафе, выходящем во двор с пирамидой (или пирамидами), имелась открытая терраса. Устроившись за одним из столиков, я позволил себе коктейль с изрядной долей алкоголя. Вокруг меня были сплошные туристы, уткнувшиеся в путеводители. Наблюдая за ними, я подумал, что есть определенная категория путешествующих, которые, похоже, покидают страну, так и не увидев ее. Вместо того чтобы смотреть на то, что тебя окружает в данную минуту, они, сверяясь с книгой, отслеживают маршрут к тем местам, которых тоже не увидят. Воздушный шар, пилотируемый полуобнаженными танцовщицами канкана, так бы и проплыл мимо не замеченный никем, кроме меня…

Но тут я понял, что во мне говорил голос оскорбленного мужчины, который почувствовал себя не у дел. Если так пойдет и дальше, я превращусь в одного из тех, кто сидит в парижских кафе и, не отрываясь от ноутбука, печатает галиматью, ни на минуту не оставляя надежду, что кто-нибудь подойдет и поинтересуется: «А что вы пишете?» На самом-то деле все избегают таких, боясь, что они сами захотят объяснить, что же такое там сочиняют.

Я миновал пирамиды, прошел сквозь малолюдный, продуваемый сквозняками квадратный двор и вновь оказался на улицах Парижа. Оставив позади легкую суету, царившую возле универмага «Ла Самаритен», и перейдя на другой берег реки, я снова оказался на набережной. Теперь я шел прямо по направлению к островам, где родственники Астерикса заложили первый камень старого Парижа. Вокруг не было ни одного здания, которое нарушило бы царившую здесь атмосферу Средневековья.

Я нашел пустующую скамейку и просидел на ней, пока не стемнело, любуясь видневшейся вверх по реке громадой Нотр-Дама.

Кому я, черт возьми, здесь нужен, пока идет война? Звучало несколько театрально, но вопрос-то серьезный… Работу я фактически потерял. Даже если война и закончится быстро, ясно одно — в планах Жан-Мари не значится скорейшее возвращению к проекту. Все это слишком затянется. Так что ничто более не держало меня во Франции. Любимой женщины нет, есть пара ребят, которые скорее приятели для похода в бар, нежели закадычные друзья, и квартира, за которую я плачу тому, кому меньше всего на свете хотел бы платить.

Что и говорить, я был по уши в merde .

Сейчас я думаю: вполне возможно, именно те часы, проведенные мною у реки, и вызвали простуду. Когда я говорю «простуда», то имею в виду нечто среднее между малярией и туберкулезом. Прибавьте ко всему этому самые ужасные симптомы пневмонии. За ночь температура поднялась неимоверно, а легкие превратились в фабрики по производству мокроты.

Если бы такое случилось со мной в Великобритании, из патриотических соображений я бы не стал тратить время доктора, беспокоя его своей заурядной хворью. (Разве семейный врач, и без того загруженный, захочет слушать о нетяжелом случае туберкулеза?) Я бы прямиком отправился в аптеку за чем-нибудь разогревающим организм изнутри со вкусом лимона. Но во Франции аптекари по-прежнему бастовали, и я вынужден был обратиться к специалисту.

В Париже нет необходимости обращаться в медицинский центр по месту жительства. Доктора принимают пациентов в обыкновенных квартирах, информируя прохожих о своих услугах с помощью латунных табличек, прикрепленных к фасаду здания. Обычно указывается фамилия, специальность и контактный телефон. Как только вы станете обращать внимания на эти таблички, вас неизменно посетит ощущение, что врачи в Париже ведут прием на каждом углу. На расстоянии разлетающихся при кашле бактерий я нашел практикующего педиатра, остеопата, дерматолога, стоматолога, гинеколога, психиатра, стоматолога-ортодонта, оптика и даже врача-рентгенолога. И это только те, род деятельности которых я смог разобрать. В моей голове с трудом укладывалось, что в обыкновенном жилом доме ты можешь соседствовать с человеком, ежедневно делающим рентген или часами напролет пялящимся женщинам между ног. Имея такого соседа, ты будешь вынужден пользоваться одним лифтом с людьми, нездоровыми физически или умственно. Мусорные баки, что стоят у входа в дом, могут изобиловать выдернутыми гнилыми зубами или вырезанными бородавками. Мне все это казалось небезопасным.

На большинстве таких вывесок сообщалось, что предварительно нужно назначить rendez-vous [149] Rendez-vous — здесь: прием (у врача). но я в итоге нашел médecin généraliste , [150] Médecin généraliste — врач-терапевт. время работы которого указывалось непосредственно на табличке.