Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали

Очень скоро встретились и двое вождей, солидно бредущих вслед за любопытными односельчанами. Нафо, стараясь быть хладнокровным, начал по мере возможностей объяснять ситуацию. Один из старейшин, хлопнув халдея по плечу, уверил азиатов в полной безопасности под покровительством аборигенов. Когда Нафо попробовал объяснить, насколько египтяне опасны своими тяжелыми луками, вожди только отмахнулись и пошли дальше — то ли не поняли, то ли не поверили.

Беглецы работали как заведенные. Лодки были со всем имуществом спрятаны за бугристым левым берегом речки. Все скудные пожитки на верблюде и на плечах его погонщиков были унесены за высокий бархан. После этого все спокойно собрались, вооружились и направились туда же.

Тем временем корабль приближался, уже были отчетливо видны корпус с широкими округлыми бортами, вздымающиеся и опускающие весла. Осадка была велика, словно на судне был богатый груз. Кумик взглядом знатока оценил вид судна и недоуменно покачал головой.

— Корабль-то египетский, но не военный, а купеческий, — обратился он к товарищам.

— Ты уверен?

— Мне-то не знать типы их кораблей! И груз на нем тяжелый.

Общее волнение усилилось. Может быть, все опасения необоснованны и это какой-нибудь купеческий корабль ищет новые места для торговли? Но что-то чудным было совпадение — стоило беглецам появиться, как и египтяне тут как тут, а раньше их ни разу не было. И все же сомнение было посеяно, и Кумик, Нафо, Паладиг и еще десяток товарищей повернули назад и притаились за купой деревьев, откуда хорошо был виден приближающийся корабль.

Начавшийся прилив позволял египтянам значительно приблизиться, и вскоре зоркие глаза кормчего разглядели ряд воинов, выстроившихся вдоль бортов. Их было около пяти десятков, они-то и были большим грузом, вызвавшим осадку судна.

— Если у всех пятидесяти есть луки, то это грозная сила, — сказал финикиец. — Всадникам с дротиками против стрел нечего делать. А у нас всего шесть луков.

— Все не высадятся, кто-нибудь останется охранять корабль, — возразил Нафо.

— Даже четыре десятка воинов с тяжелыми луками могут нанести большой урон местным жителям, — вставил Паладиг.

При этих словах в глубине сознания Кумика забрезжила какая-то важная мысль, но общее возбуждение помешало ее ухватить. Тем временем корабль подошел почти к устью речки, с него упали два якоря — носовой и кормовой. Заскрипели блоки, парус медленно пополз вниз. Бывшие рабы, задыхаясь от ненависти, вглядывались в фигуры врагов, продолжавших преследование даже здесь, на свободном азиатском берегу. На корабле возникло какое-то движение, и вскоре на канатах был спущен небольшой плот с перилами — как выяснилось позже, это были сходни для погрузки товаров на купеческий корабль (тут финикиец не ошибся). Затем на веревках на плот спустили сидение с египтянином в белом плаще, белой шапочке, с золотым ожерельем на шее и с изогнутым золоченым жезлом в руке. И, что было мало понятно, спустили какого-то человека в грязном рваном набедреннике, со связанными впереди руками. Веревку тут же перехватил свободной рукой начальник, и по его знаку пленник опустился на колени, склонив голову. У азиатов-зрителей даже кулаки судорожно сжались при этом зрелище. Но тут четверо воинов попрыгали прямо в воду, сложили мечи и щиты на плот, а сами за четыре конца повлекли сходни к берегу. И одновременно с корабля донесся протяжный звук боевого рога.

Дальнейшее, скрытое высоким берегом, азиаты уже не видели; наблюдал только Вальтиа со своего холма. Как только плот приблизился к берегу, воины подтянули его шагом. Подхватили начальника на руки и вынесли на сушу, а пленника грубо столкнули, и он медленно зашагал вперед, так и не поднимая головы. И тут же вновь прозвучал боевой рог. Воины с оружием остались возле вытащенного плота, а начальник с пленником величаво зашагал к обрыву, подняв жезл. По его приказу пленник закричал на местном языке с заметным акцентом, причем голос прерывался рыданием:

— Великий из далекой могущественной страны хочет говорить с вождем!

Оба старейшины, в сопровождении десяти юношей с кривыми мечами на поясе, степенно приблизились. Египтянин вежливо, но холодно наклонил голову, затем жезлом подтолкнул пленника. Тот поднял лицо, совсем молодое, и стали видны застарелые синяки. Египтянин заговорил, и юноша подхватил почти синхронно:

— Приветствую вождя этой местности. Мы ищем разбойников, которые напали ночью на наше селение, убили многих людей, в том числе начальника и его семью. Они были здесь, — при этих словах египтянин многозначительно посмотрел на бронзовые мечи на поясах старейшин. — Если они еще здесь, то мы просим выдать их для справедливого наказания, и мы сразу уплывем. Если они ушли, то скажите — куда?

Старейшины выслушали перевод с невозмутимым выражением лиц, после чего один из них негромко произнес, глядя на египтянина, но обращаясь к юноше:

— А ты кто такой?

— Я родом с этих берегов. Я был у них в плену. Меня захватили еще мальчиком. Потом меня освободили те люди, кого они сейчас ищут. А теперь меня снова поймали. Били. Повезли с собой.

Тут начальник, почуяв что-то неладное, дернул веревку и велел пленнику замолчать. Но старейшина заговорил громко и властно, обращаясь к юноше:

— Говори. Эти люди находятся здесь. Но они — наши гости, и здесь они в безопасности. Как и ты сам.

Юноша перевел все, последние слова — машинально, после чего изумленно уставился на собеседника. Тот молниеносно выдернул из-за пояса египетский меч, перерубил веревку, схватил пленника за руку и отбросил в сторону своих охранников.

Все четыре египтянина-воина сразу схватились за оружие, но явное численное превосходство противника их отрезвило. Начальник произнес громко и угрожающе:

— Скажи им, что мы все равно добьемся своего силой! И здесь будет много убитых. Ты знаешь, как сильно наше оружие.

Юноша попытался перевести эти слова, но его уже освобождали от веревки на запястьях и уводили в сторону речки, чтобы помыть и переодеть. Старейшины повернулись спиной к морю и степенным шагом удалились. Война была предопределена.

Бывшие рабы поняли, что в конспирации больше нет нужды, и приблизились. Каково же было их изумление, когда в освобожденном пленнике они узнали Эль-Кора! Его принялись обнимать, беспорядочно расспрашивать; быстроногий Вальтиа тут же понесся с этой вестью к остальным товарищам. Юноша, искупавшись в реке и сменив рваный набедренник на принесенный женщинами легкий плащ, принялся жадно жевать лепешку с творогом и сбивчиво рассказывать о своих злоключениях. Его поиски родственников в пустыне оказались неудачными, племя перекочевало куда-то на запад, а еда кончилась, и пришлось вернуться к морю. Здесь Эль-Кор беспечно заснул на берегу, а утром уже был схвачен приплывшими врагами. Причем почти на том же месте, где его продали египтянам три или четыре года назад!