Сергей Шлахтер - Звезда, зовущая вдали

К счастью, ветер начал стихать, и ход судна удалось обуздать. Кормчий объяснил матросам хитрости управления веслами, после чего дело стало понемногу налаживаться. Нафо быстро освоился с рулевым веслом, после чего Кумик смог позволить себе поспать до зари. Было решено, что ночные переходы будут под руководством финикийца, а днем, если море спокойно, на руле станет Нафо с помощниками.

Ветер понемногу совсем утих, и всей команде пришлось усердно грести. Больше того, удалось наладить рыболовную сеть на четырехугольной раме из найденных на корабле металлических прутьев и возобновить рыбалку. Вечером Кумик отметил про себя, что даже при полном безветрии возле берега наблюдается нешуточный прибой, а «Дом» заметно качает. Это говорило о близости океана. Заодно появилась новая неприятность: у половины азиатов, непривычных к качке, началась морская болезнь, и число гребцов заметно уменьшилось. Особенно страдали раненые, а состояние семита стало угрожающим. Кумик, знакомый с врачеванием, понял: дело плохо, египетская стрела все-таки задела внутренние органы. При тогдашнем уровне хирургии проникающее ранение живота было, безусловно, смертельным. Финикиец поделился печальной вестью с товарищами, но те могли лишь высказать несколько дополнительных проклятий египтянам и надежду, что все враги нашли гибель вчерашней ночью. Собственно, аборигены были кровно заинтересованы в истреблении противников как свидетелей сражения, чтобы избежать карательной экспедиции со стороны египтян. А бесследное исчезновение корабля и экипажа всегда можно списать на кораблекрушение.

Вечером пришлось поставить «Дом» на якорь, а гребцам предоставить отдых. Можно было переночевать и на корабле, но на якорном канате волны так вертели судно, что морская болезнь усилилась. Поэтому, кроме раненого семита и вахтенных, на корабле никого не осталось, плотик нагрузили продуктами и дровами для приготовления ужина. На твердой земле матросы быстро оправились и даже смогли с аппетитом поесть горячей ухи, но уже ночью. А на корабле ночью скончался несчастный семит — уже на последнем отрезке пути к устью Евфрата. Утром на берегу похоронили и его.

С утра царил полный штиль, заставивший всех снова взяться за весла. Даже Кумик, поспав несколько часов, тоже принялся грести. Он сам не имел опыта плавания по океану, но много слышал об этом у кормчих, заходящих за Геракловы столбы. И вот сейчас по особой окраске волн и по поведению морских птиц он предчувствовал приближение бури. К сожалению, два десятка азиатов не могли вытащить «Дом» на берег, как это обычно делали древние моряки. Зато зоркие глаза финикийца разглядели небольшую узкую бухту на берегу. Сейчас, на высоте прилива, можно было рискнуть приблизиться к берегу и войти в это убежище. Кормчий велел Гато, хорошему пловцу, разведать фарватер; шумер усердно выполнил поручение, много раз нырял и не обнаружил препятствий в виде подводных камней, а глубина оказалась подходящей. По-видимому, бухта была тектонической трещиной в толще крутого берега. С большими предосторожностями корабль подвели к узкому входу, а затем, с помощью канатов, затянули в бухту кормой вперед. Едва начался отлив, как киль коснулся дна, а корабль завалился на правый борт. К концу отлива «Дом» вообще оказался на суше. Кумик даже воспользовался этим для осмотра днища и устранения мелких повреждений. И вовремя. Океан протяжно вздохнул и покрылся рябью от первых порывов ветра, а затем, в течение какого-то часа, разыгрался настоящий шторм. Ветер был юго-восточный, неблагоприятный для плавания.

Находясь в относительной безопасности, азиаты могли с интересом наблюдать с вершины обрыва ярость океана. Валы ударялись в отвесные склоны берега с такой силой, что ощущалось содрогание суши. Когда начался прилив, корабль снова всплыл и закачался на волнах, однако высокий восточный край бухточки защищал от прямых ударов океана. Матросы заволновались, подавленные мощью океана, но финикиец засмеялся и объяснил, что это обычная для летних месяцев буря, и даже не очень сильная. Товарищи только произнесли молитвы, прося богов оградить их от «очень сильных» бурь. И действительно, уже к утру море успокоилось, и совместными усилиями отлива и людей «Дом» вновь оказался на волнах мертвой зыби.

Снова подул юго-западный ветер, и корабль понесло вдоль пустынных берегов. На следующее утро местность возвысилась довольно мощными горами, со склонов которых кое-где сбегали небольшие ручьи. А на склонах гор азиаты увидели маленькие дома и стада с пастухами. Однако при попытке приблизиться моряки увидели картину тревоги: люди засуетились. Стали выскакивать из домов со скарбом, сгонять стада и подниматься по склонам, поросшим мелким кустарником. Очевидно, со стороны моря местные жители ожидали опасности. Вряд ли ее несли египтяне; Кумик предположил, что здесь могут появляться пираты, охотники за рабами. Вместо общения с жителями пришлось ограничиться пополнением запасов пресной воды. Обшаривать и грабить брошенные дома Паладиг категорически запретил, чтобы не обострять отношений и не приучать товарищей к мародерству.

— Помните, здесь Азия, а не Африка!

Когда «Дом» обогнул большой гористый мыс, перед ним открылась морская дорога прямо на север. Кумик, уже имевший печальный опыт преждевременной радости, не стал обращать внимание товарищей на это обстоятельство. Попутный ветер понес корабль вдоль берегов то прямо на север, то на северо-восток. Берега скоро стали низменными, но совершенно пустынными на всем обозримом пространстве, без единой травинки. Высадка на сушу сразу объяснила причину — здесь от самого моря в глубь земли тянулись солончаки. По расчетам Кумика, они проплыли так не менее двух тысяч стадий, затем обогнули длинный низменный мыс [52] Мыс Рас-Мадрака Аравийского моря. и двинулись прямо на север, причем никаких препятствий впереди не было видно. Тут уже и неграмотные товарищи заметили изменение курса. А ночью Кумик мог констатировать, что Полярная звезда поднялась уже на целую ладонь над горизонтом. Выход из Бирюзового моря в океан был у нее на высоте двух ладоней, о чем кормчий не преминул торжественно заявить товарищам. Зато берег совсем не радовал — сплошные бесплодные пески. Кроме того, возле берега оказались значительные коралловые рифы, заставившие финикийца взять мористее. На некоторое время ночные переходы пришлось прекратить. Рифы удалось благополучно миновать и двинуться на север, но еще через двое суток кормчий допустил оплошность: увидев впереди широкий проход в массиве суши, он объявил, что это пролив между материком и островом. Азиаты смело вошли в проход, но уже издалека увидели впереди сплошную зеленую полосу равнинного берега — это был просто большой залив. [53] Залив Масира Аравийского моря. Решили немного отдохнуть в этой плодородной местности, но здесь оказались обширные болота, весьма необычные для пустыни.