Жюль Верн - Возвращение на родину

Ранним утром 16 августа мы были готовы к отъезду. Все дела уладили. Дом господина де Лоране оставался на попечении старого слуги, служившего у него многие годы, на преданность которого можно было положиться. Этот славный человек костьми ляжет, но заставит уважать собственность своего хозяина.

Что касалось дома госпожи Келлер, то, пока на него не найдется покупатель, в нем будет жить горничная-немка.

Утром в день отъезда мы узнали, что лейб-полк покинул Борну, направившись в Магдебург.

Господин де Лоране, барышня Марта, сестра и я попробовали в последний раз уговорить госпожу Келлер отправиться с нами.

— Нет, друзья мои, не настаивайте! — отвечала она. — Я сегодня же поеду в Магдебург. У меня предчувствие какого-то большого несчастья, и я хочу находиться там!

Мы поняли, что все наши старания тщетны перед решением непреклонной госпожи Келлер. Нам оставалось только проститься с нею, сообщив ей, через какие города и села нам предписано проезжать.

Нашему путешествию предстояло совершиться следующим образом.

У господина де Лоране имелась старая дорожная карета, которой он уже давно не пользовался. Эту карету я нашел вполне подходящей, чтобы преодолеть расстояние в сто пятьдесят миль. В обычное время путешествовать, используя лошадей, имеющихся на почтовых станциях при дорогах конфедерации, нетрудно. Но теперь все они реквизированы для армейских нужд, перевозки боеприпасов и продовольствия. Рассчитывать на перекладных не приходилось.

Чтобы устранить это препятствие, господин де Лоране попросил меня подыскать, не останавливаясь перед ценой, пару хороших коней. Мне, как знатоку этого дела, удалось отлично выполнить его поручение. Я нашел пару лошадей, может, несколько тяжеловатых, зато очень выносливых. Затем, сообразив, что нам придется обходиться без почтовых кучеров, я предложил для этого дела свою особу, на что, конечно, получил согласие. Разумеется, кавалериста Королевского пикардийского полка не надобно учить, как править упряжкой!

Пятнадцатого августа в восемь часов утра все было готово. Мне оставалось лишь влезть на козлы. Мы как будто обо всем позаботились. Так, у нас имелась пара хороших седельных пистолетов [84] Седельные пистолеты — крупнокалиберные, не носимые у бедра, а укрепляемые у седла лошади. , с которыми можно было держать мародеров [85] Мародеры — грабители, похищающие на поле сражения вещи убитых и раненых или грабящие мирное население во время войны. на почтительном расстоянии. А в наших дорожных сундуках — достаточно провизии на первое время. Решили, что господин и барышня де Лоране будут сидеть в глубине кареты, сестра же моя займет переднюю скамейку, напротив барышни. Сам я, одетый в добротную одежду и снабженный вдобавок толстым балахоном, смогу не бояться плохой погоды.

И вот состоялось наше последнее прощание. Мы расцеловались с госпожой Келлер, тоска сжимала сердце: свидимся ли мы когда-нибудь?

Погода стояла довольно хорошая, но к полудню могла наступить большая жара. А потому я решил выбрать именно это время — между полуднем и двумя часами, — чтобы дать отдых лошадям. Ведь дорога-то нам предстояла длинная!

Наконец тронулись в путь, и я, свистом подгоняя лошадей, лихо защелкал в воздухе кнутом.

По выезде из Бельцингена ехали, не слишком страдая от скопления войск, шедших в Кобленц.

От Бельцингена до Борны — не более двух миль, и мы через час уже приехали в это местечко.

Уже несколько недель здесь стоял гарнизоном лейб-полк. Именно отсюда он и направился в Магдебург, куда собиралась госпожа Келлер.

Марта в сильном волнении проезжала по улицам Борны. Она представляла себе господина Жана, следующего под началом лейтенанта Франца по этой дороге, которую предписанный маршрут вынуждал нас теперь покинуть и взять юго-западное направление.

Я не стал задерживаться в Борне, предполагая сделать остановку через четыре мили, на границе нынешней провинции Бранденбург; но в то время, согласно прежнему территориальному делению Германии, нам предстояло добраться до дорог Верхней Саксонии.

Пробило полдень, когда мы подъехали к этому месту у границы, где расположились бивуаком [86] Бивуак (бивак) — здесь: расположение войск для отдыха вне населенных пунктов. несколько кавалерийских отрядов. У дороги стоял одинокий кабачок. Там я смог задать корм лошадям.

Мы пробыли здесь целых три часа. В течение первого дня путешествия казалось благоразумнее поберечь лошадей, чтобы не слишком утомить их с самого начала.

В этом местечке нам надо было завизировать наши паспорта. То, что мы являлись французами, стоило нам нескольких косых взглядов. Ну, да эка важность! Ведь у нас все было в порядке. Впрочем, принимая во внимание, что нас выдворяли из Германии в «такой-то» срок, самое лучшее было не задерживать нас в пути.

Мы намеревались переночевать в Цербсте. Вообще решили ехать только днем, если этому не помешают какие-нибудь исключительные обстоятельства. Дороги представлялись настолько небезопасными, что благоразумнее было не рисковать ездить по ним в темную пору. Слишком много малоприятных шалопаев шныряло по стране.

Прибавлю, что в здешних северных местностях ночи в августе короткие. Солнце встает около трех часов утра и заходит не ранее девяти вечера. Так что остановки будут длиться всего несколько часов [87] Это утверждение автора неверно: на широте Магдебурга в середине августа долгота дня составляет около 15 часов. — только-только чтобы дать отдых нам самим и лошадям. А если возникнет необходимость поднатужиться, что ж, поднатужимся!

От границы (где наша карета остановилась в полдень) до Цербста — семь-восемь миль, не более. Следовательно, мы могли проехать это расстояние за время от трех часов дня до восьми часов вечера.

Тем не менее я прекрасно знал, что нам не раз придется столкнуться с препятствиями и задержками.

В тот день на дороге у нас вышла стычка с человеком, похожим на лошадиного барышника [88] Барышник — торговец (чаще — перекупщик) лошадьми. , длинным и сухощавым, худым, как пятничный пост [89] Пятничный пост — один из так называемых однодневных постов, то есть религиозных запретов или ограничений на пищу, развлечения и т. п. , и совсем завравшимся, который решительно хотел реквизировать [90] Реквизировать — изымать имущество, принадлежащее частным лицам, в пользу государства — за плату или временно. нашу упряжку. Как он утверждал — для нужд государства. Вот подлец! Я думаю, что он сам и был этим государством, как говаривал Людовик XIV [91] Королю Людовику XIV (1643–1715) приписывается выражение: «Государство — это я», хотя принадлежность ему этих слов опровергнута историками. Французский ученый Александр Роже опубликовал протокол заседания парламента 1655 года, в котором якобы прозвучал этот афоризм, там указанной фразы не обнаружилось. Существует версия, что автором является английская королева Елизавета Тюдор (1533–1603), наиболее яркая представительница английского абсолютизма. , и что реквизицию он производил в свою собственную пользу.