Неизвестен Автор - По водным просторам

Клевала рыба здесь замечательно, уже через полчаса можно было заваривать уху на пятерых. И уженье приходилось прекращать: не понесешь добычу с собой за тридцать километров лесом!

Соблазнился я как-то рассказами о хорошем клеве окуней на Агафоновском озере. Отправились мы туда втроем. Свернув с большой дороги, четыре километра шли лесными тронами, окруженные гуденьем бесчисленных оводов, а под вечер - несмолкаемым комариным писком.

Небольшое озеро стиснуто с берегов крутыми холмами, на которых высятся огромные ели.

Между холмами неторопливо несет свои черные воды безымянная речка. Только и есть место для костра, что у устья этой речки, на песчаном пятачке.

Глухо и тихо на озере. Черны и тихи его воды. Шуметь и даже разговаривать громко здесь не советуют: рыба'в озере чуткая, сторожкая.

В омутах речки мы обнаружили язей. То и дело в темной воде что-то отсвечивало золотом - это язи гуляли под навесом густых береговых зарослей.

Утро принесло нам много рыбацкой радости. Окуни брали хотя и не часто, но такие большие, что иногда лопалась леса в восемь волосков.

И только дома мы поняли, что на озеро ходить не следовало.

Рыба, добытая в нем, оказалась малопригодной для еды: она пахла торфом. А у крупных окуней даже хребтовая кость оказалась темного цвета.

- Если бы пристань Коиево не на болоте стояла, быть бы

здесь городу,- так шутят жители Шольского района. Они в известной мере правы.

Здесь по правому берегу в глубоководную Ковжу вливается сплавная река Шола, а по левому берегу река Кема связывается протоком Шолопастью с той же Ковжей.

В свою очередь, Ковжа через восемь километров вливается в Белое озеро, и почти рядом с ней в озеро впадает Кема.

Белое озеро здесь мелководно, поросло камышами, в него вливаются еще мелкие речушки Водоба, Солонец, Муюг...

Весной из озера в Ковжу, Шолу, Кому поднимается рыба на нерест и, отнерестившись, до осени держится в реках. Здесь и создаются рыбные богатства Белозсрья.

Как только сходит лед, начинается нерест щуки, за ней язя, потом плотвы, окуня, голавля, судака, сига. Не каждый год, но все же в реки поднимается на нерест и снеток, а за ним следуют и судаки. В такие годы судаки клюют днем па червя, как окуни.

Бывает, что ходу рыбы мешают запани на Шоле и Кеме.

Сплавной лес иногда забивает до дна все русло реки. К счастью, так бывает не каждый год.

Промысловый лов в низовьях Шолы, Ковжи и Кемы затруднен из-за низинных берегов, затопляемых вешней водой.

Зато Шольский район и его водоемы - царство удильщиков, хотя уженье ведется здесь по-старинке, попросту.

Клев рыбы начинается весной очень рано. Плотву удят на червя по последнему льду. Уже дня через три-четыре после ледохода можно забрасывать свою снасть на лещей. П по первой же добыче судишь, зашла ли рыба с Белого озера. Местная рыба темнее цветом, отличается этим от "белозерки".

На червячную кисть клюют лещи, язи, судаки. Попадаются, но не часто голавли и даже сиги. Но очень мало добывают плотвы и окуня. Белозерские реки, как и само Белое озеро, окунем и плотвой небогаты.

После нереста язя и голавля начинают их удить на ржаной или пшеничный хлеб, а при вылете стрекоз - на стрекозу.

Кое-кто из рыбаков применяет прикормку - пареный одсс или ячмень. Уловы особо обильными назвать нельзя, но два-три леща или столько же язей за зорю - вещь обычная. А ведь больше удильщику и не надо! С середины июня уженье па Шоле близ устья постепенно теряет свою прелесть. Отдохнувший после нереста ерш начинает разбойничать, не дает дойти до дна червячной кисти. Клюет ерш и днем, да пожалуй, жаднее, чем ночью.

Особенно свирепствует он в низовьях рек. Но уже в среднем течении ерша мало. Это понятно: в низовьях много "заходного"

белозерского ерша, а подниматься по реке выше ему мешают плотины. И удильщики перебираются повыше по реке, подальше от ершей.

В разгаре лета начинают удить судаков на ерша. Перед закатом солнца ловят несколько ершей, отрезают им головки, вырывают колючие "перья", сдирают кожу.

Ерш становится белым, похожим на снетка - любимую пишу белозерских судаков. Ставят пять-шесть донных удочек с ершовой насадкой, и почти на каждой из них бывает в течение белой ночи поклевка.

Особенно добычливо уженье у запаней. Объясняется это в немалой степени тем, что из сплавного леса выпадает в воду много червей, личинок различных насекомых - вредителей леса.

Здесь и спиннингист поохотится вволю. Его добычей будут и щуки, и судаки, и крупные окуни, а при удаче и четырехкилограммовые жирные сиги. Однако настроение спиннингисту портят бесчисленные топляки, которыми густо засорена река.

И все-таки многие удильщики предпочитают добычливым запаням реку повыше, в лесу, где так тихо и безлюдно. В зеленых лесных стенах течет темноводная Шола. Здесь, в омутах, царство лещей, язей и голавлей. Любители нахлыстового лова могут испробовать свои силы и по хариусу, чудесной рыбе речных перекатов северных рек.

Хариуса ловят на Шоле только на кузнечика, "скачка". Хорошо берет хариус на Святом пороге, среди огромных валунов, в кипящей струе.

На кузнечика берет и голавль, но чаще удят голавлей ночью, на лягушонка. Признаюсь в своей слабости - ни разу не прибегал к такой наживке: очень жалко мне удивительно симпатичных лягушат, не хочется мучать их. Берет же голавль на хлеб.

Особенно хитрым, воистину спортивным ловом я считаю уженье крупных ельцов. Трудность состоит в том, что елец берет очень решительно, рывком. Надо быть особо внимательным, чтобы в какую-то долю секунды уловить поклевку и подсечь ельца.

Впервые на среднем течении Шолы мне пришлось побывать в июле. Почти восемь километров шли мы лесными тропами.

Река шумела в камнях где-то внизу под крутыми берегами, густо поросшими ольхой, ивой, шиповником. На ее перекатах завидная добыча - хариусы, но для их лова время еще не пришло. Нам надо было добраться до Святого порога, до лугов за ним. И вот мы на месте. Как между зеленых стен, идет здесь река среди леса, и только узкие полоски прибрежных лугов отделяют ее от еловых чащ, от сосновых боров. До селений далеко, глушь, тишина.

Я выбираю омуток под ивами. Темная вода медленно кружится в нем. Покачиваются у берегов листья кувшинок. В вечернем воздухе все время слышен слабый треск: тысячи крупных стрекоз пляшут над водой, садятся на листья кувшинок, на поплавки.

Солнце уже за лесом, но вершины елей еще в закатном огне.

И вот начинается лещовый хоровод. То и дело слышишь характерный гулкий всплеск и видишь над темной водой тяжело всплеснувшую золотую рыбу.

Так продолжается с полчаса. И вдруг все замирает. Лещ отыгрался и пошел на дно. Теперь жди клева.