Юэн Макгрегор - Земля: долгий путь вокруг

— «Челси»! — продолжал милиционер.

Я напряг мозги. Вроде «Челси» недавно играли с какой-то европейской командой.

— Три-один, — провозгласил мент. — «Монако» — три. «Челси» — один.

Вот ведь влип. Футбол — международный язык мужчин, а я не мог сказать ни слова. Я лишь улыбался, пока милиционер разглядывал мотоциклы. Затем он пожал плечами, вернулся в машину, и они уехали. Я так нервничал, выжидая подходящего момента, чтобы вручить взятку. Однако деньги не потребовались, и вообще первая встреча с грозной украинской милицией прошла удивительно гладко.

В пригороде Киева нас встретил автомобиль ЮНИСЕФ, и мы вместе отправились в центр, где жили участники проекта «Дети Чернобыля». Мы въехали на площадку перед довольно обветшалым четырехэтажным зданием, выделенным специально для детей, пострадавших от последствий Чернобыльской катастрофы 1986 года. Дети попали в центр, поскольку страдали вызванными радиацией психологическими или физическими расстройствами, с которыми в домашних условиях уже было невозможно справиться. Мы познакомились с Викторией, мать которой была беременна во время страшной аварии. Виктория родилась через два месяца после взрыва реактора и с восьми лет страдает лейкемией. Из-за болезни она никогда не училась в школе. В центре ЮНИСЕФ она научилась работать с компьютером. Теперь Виктории было уже восемнадцать, и она изучала в университете информационный менеджмент. Другие дети оказались здесь, потому что их родители уже не могли о них заботиться. Мы также познакомились с маленькой девочкой, у которой недавно умер отец. Он был одним из ликвидаторов, направленных в Чернобыль (этот город находится всего лишь в ста тридцати километрах от Киева) для постройки саркофага — изоляционного купола над реактором. Подобно шестистам тысячам других мужчин и женщин, участвовавших в операциях по тушению пожара и очистке территории, он вошел в загрязненную область вокруг разрушенного энергоблока, зная, что тяжело, а возможно, даже смертельно заболеет после этого.

Центр был учрежден Катериной Новак, замечательной женщиной, которая в момент аварии жила менее чем в полутора километрах от комплекса, в Припяти — небольшом городке, построенном для обслуживания АЭС. Все население города, большая часть которого и работала на станции, после разрушения реактора и выброса радиации было эвакуировано. Катерина сама мать, и поэтому она сразу же решила начать помогать детям, чье здоровье в результате аварии было подорвано. У многих развился рак щитовидной железы и лейкемия.

Посещение произвело на нас неизгладимое впечатление. Мы посмотрели картины, созданные питомцами Центра. «У детей, перенесших воздействие радиации, весьма сильно проявляются эмоции», — сказал нам переводчик. Мы посетили компьютерный класс и вместе с детьми приняли участие в танцевальной терапии. Поначалу было трудно — мы просто не знали, что говорить. Но по своему опыту (мне приходилось участвовать и в других благотворительных акциях) я знал, что первые пять минут тяжелобольные, особенно дети, всегда испытывают стеснение, а после этого общаться уже легче. Надо дать детям возможность рассказать их историю, а затем держать ситуацию под контролем.

Чтобы сломать лед, мы рассказали детям, какие возникают трудности, когда мы пытаемся говорить по-русски.

— Мы плохо занимались на уроках русского языка, — признался я. — И сперва я всем, кого встречал, говорил «четыре», «четыре», «четыре», думая, что по-русски это означает «спасибо». Но однажды меня спросили: «Что ты все твердишь про четверку? Разве ты не знаешь, что это слово означает?» — Дети засмеялись. — Оказывается, я все перепутал. Ну и ладно! Мне очень нравится слово «четыре». И я не вижу ничего плохого в том, чтобы его повторять. Очень красивое слово.

Дети в чернобыльском центре оказались просто потрясающими, и нам было очень приятно поучаствовать в работе ЮНИСЕФ. И я гордился тем, что мне выпала такая возможность. В Британии сейчас очень модно критиковать знаменитостей, что бы они ни делали, но я, например, с удовольствием занимаюсь популяризацией или содействую сбору средств для благотворительных учреждений. Это для меня большая честь, и мне совершенно неважно, что на сей счет говорят другие. Я был чрезвычайно рад установить связь с ЮНИСЕФ и собираюсь и впредь сотрудничать с этой организацией.

Чарли: На следующий день мы отвезли мотоциклы на первый профилактический техосмотр и затем отправились на обзорную экскурсию. Киев — город красивый.

Неразвращенный, спокойный и к тому же первый из всех городов, в которых мы останавливались, где люди на улицах не приставали к Юэну. Наверное, подумалось мне, и Прага была такой же, прежде чем стать одним из самых популярных европейских туристических центров. Прогуливаясь по блошиному рынку, мы остановились у палатки, где продавались меховые шапки.

— Я вроде тебя знаю, — сказал один молодой торговец, на котором были солнечные очки с большими стеклами. — Точно, знаю.

— Очень может быть. А это Чарли, — отозвался Юэн, вытянув руку и хлопнув продавца по спине.

— Добро пожаловать на Украину! Вы на мотоциклах?

— Ну да, — подтвердил Юэн. — Откуда ты знаешь?

— Я похож на идиота?

— Откуда ты знаешь о мотоциклах?

— Видел по телевизору. По спутниковому. Два BMW, так?

Хотя мы уже и уехали далеко от дома, но все равно не могли сбежать от СМИ. Затем подошел еще один торговец:

— Привет… Никак Юэн Макгрегор?

— Да. Привет. Приятно познакомиться.

— Я смотрел твой фильм. «Крупная рыба».

— «Крупная рыба» — хороший фильм, правда? — заметил я. — Мне очень нравится.

— Не такой уж и хороший, — возразил второй торговец.

— Тебе не нравится? — поинтересовался Юэн.

— Не самый твой лучший, — ответил второй. — Хотите что-нибудь купить? Для вас со скидкой, парни. Буду только рад…

Рынок оказался настоящим откровением. Икра здесь продавалась ведерками — ее черпали совком из глубокой бочки и выливали в ведерко наподобие того, с какими дети играют в песочнице. Рядом стоял русский мотоцикл 1950-х годов выпуска, а на улицах было полно огромных «мерседесов» и BMW, за рулем которых сидели подозрительные типы, неизменно в сопровождении хорошеньких, богато одетых девушек в солнцезащитных очках за пятьсот долларов.

Мы решили пообедать в ресторане с террасой. Заказали котлеты по-киевски, конечно же. Потом мы побывали у памятника советской эпохи, к которому по традиции приезжают новобрачные, — невесты в белых платьях и женихи в черных костюмах неизменно фотографируются возле этого монумента.

— Все эти советские скульптуры и памятники и вправду внушают некий трепет, — заметил Юэн. — Эти рабочие — такие могучие образы. Должно быть, они вызывали у простого человека ощущение силы и гордости.