Юэн Макгрегор - Земля: долгий путь вокруг

Грязь — худший кошмар байкера. Единственный способ продраться через нее — газовать, стоя на пегах, чтобы сохранять равновесие между задним колесом для сцепления с землей и передним для управления. Достаточно хоть немного качнуться, и ты падаешь в грязь. Раньше мы думали, что на мотоциклах это проще, чем в машине — но в машине нельзя упасть. Мы вернулись в центр города, слезли с мотоциклов и стали ждать прибытия группы поддержки. Однако, когда они появились и выбрались из внедорожников, даже Эрик не смог разобраться в направлениях. В конце концов, мы позволили местным проводить нас до окраины города и снова оказались на открытой дороге. Через несколько километров при прохождении поворота Клаудио потерял управление. Он с грохотом упал, и заднюю часть мотоцикла сильно прокрутило. Я понял, что наш оператор еще дешево отделался: он ведь мог пострадать сам и повредить мотоцикл. Клаудио медленно поднялся, держась за бока.

— Я в порядке, — успокоил он нас. — Болит, но вполне терпимо.

Дорога стала еще хуже. Порой ямы на ней превращались в лужи, такие широкие, что только и оставалось, что ехать прямо по ним — вода доходила до осей мотоциклов, и мы промочили ноги. Чарли как самый опытный ездок по бездорожью возглавлял колонну. Я следовал точно за ним: двигаясь сзади по лужам, я мог быть уверен, что не попаду в скрытую глубокую яму.

— Блин, да скоро ли эта фигня кончится, — ругался Чарли. — Если и на Дороге Костей в Сибири то же самое, то мы крепко попали.

Я вспомнил скептические замечания Томаса Юнкерса. Возможно, он вполне справедливо раскритиковал наш план. Постучав по куску дерева, который я носил в кармане, чтобы подкладывать под стойку на мягкой почве, я воззвал к удаче. Мои серо-черные гоночные брюки стали мокрыми и коричневыми от грязи, мотоциклы тоже были ею заляпаны. Наверняка со стороны мы выглядели смешно, однако нам было не до веселья.

А тем временем ситуация стала еще хуже. Раз мы выбились из графика, придется ночевать в чистом поле. Я люблю ночевать в палатке, а вот Чарли не особо, да и наш врач, Василий, не советовал нам этого делать.

— Сейчас это невозможно. Это очень опасно, — настаивал он. — Начался сезон повышенной активности пауков «черная вдова». Змея на вас никогда не нападет, если вы на нее не наступите, но вот паук запросто укусит. Боль такая, что ее нельзя унять даже наркотиками. Адская боль.

Этого оказалось достаточно, чтобы Чарли отказался от затеи разбить лагерь — ему это было не по душе и в лучшие времена.

— Сезон «черных вдов»? Надо же, а мы и не в курсе…

— Всегда найдется повод не делать чего-либо, — отозвался я.

— Но Василий еще сказал, что в это время года пока еще очень холодно. Он говорил, что земля покрывается инеем…

— Естественно, холодно. Поэтому-то мы и взяли термобелье. Ты будешь спать в спальном мешке, на теплоизолирующем коврике. Да, будет прохладно, но это не повод отказываться от палаток.

— Знаешь, я не большой поклонник палаток. Меня вполне устраивают гостиницы, предпочтительно такие, где имеется поле для игры в гольф. К тому же я никак не могу выкинуть из головы того парня с пушкой. Его лицо до сих пор стоит у меня перед глазами. Только представь — вдруг мы встанем лагерем, а ночью заявится какой-нибудь псих и прикончит нас.

— Что? Посреди пустыни? Отъедем за пару километров от дороги. Нас никто и не увидит.

— Жаль, что наша палатка не зеленая. Тогда мы могли бы замаскироваться в кустах, а эта оранжевая как бельмо на глазу. Нет уж, давай не будем зря рисковать…

Замечание было дельным, и я с ним согласился. Наша оранжевая трехместная палатка и впрямь была очень заметной. Но меня удивляло нытье Чарли: тоже мне, путешественник, подавай ему комфортабельный отель.

— Знаешь, когда я был в Бразилии, там были случаи, что пауки кусали людей, спящих в гамаках, — не унимался Чарли. — Пауки запросто прокрадываются даже в гамаки. Или могут спуститься на тебя сверху.

— У нас все будет в порядке, — заверил я его. Был и еще один довод в пользу палаток: я хотел избавиться от группы поддержки, — поскольку мы ехали медленно, они нагоняли нас на каждой остановке. У меня возникало чувство, что мы словно на школьной экскурсии. Чего совершенно не предполагалось.

— А ты что думаешь, Клаудио? — обратился я к нашему оператору. — Ты за лагерь?

Клаудио был как обычно прямолинеен:

— Думаю, нечего слушать всякие страшилки про пауков. Хочешь поставить палатку? Так ставь.

Я огляделся. День был в самом разгаре, и мы только закончили обед — хлеб да консервированные сардины. Несмотря на все трудности, я все-таки не мог не восхищаться первобытной красотой окрестностей. Пустынный ландшафт оказывал успокаивающее воздействие. Я был совершенно измотан и сыт по горло разбитыми дорогами, но одно лишь великолепие природы пробудило во мне желание продолжить путешествие и увидеть больше. Мы забрались на мотоциклы и поехали, однако лучше не стало. Вообще-то стало намного хуже. То, что на карте, словно в насмешку, было обозначено как главная дорога, пребывало в таком плачевном состоянии, что стало проще маневрировать меж порослью на обочине, нежели ехать по самой дороге.

Затем, прямо посреди пустыни, мы заметили небольшую группку людей, неподвижно стоявших на ветру. Никак нас встречает очередная делегация. Снова девушки в национальных костюмах держат на подносах кувшин с кумысом. Они подарили мне свирель из камня, размером примерно с мячик для гольфа, из которой мне удалось извлечь кое-какую мелодию.

— Мы ждали вас целый месяц, — сообщил местный сановник с золотыми зубами, в костюме и при галстуке. Одетый по-дорожному человек рядом с ним заявил, что он будет сопровождать нас до самого Актобе (хотя дотуда было еще больше трехсот километров). Было очень трогательно, что нас встречали и выказывали такое гостеприимство везде, где мы проезжали, но мы хотели проехать по Казахстану незамеченными. Наше путешествие вовсе не планировалось как акция, широко освещаемая СМИ — сплошные рукопожатия, приемы и красные ковровые дорожки, которые повсюду перед нами расстилают. Планировался всего лишь отпуск. Только Чарли и я, сами по себе, встречающиеся с местными как любые другие путешественники и сами решающие возникающие проблемы. И всеми этими торжественными встречами и аплодисментами я уже был сыт по горло. У нас как будто крали наше приключение.

Несмотря на невероятное бездорожье и сильный ветер, к концу дня нам все же удалось проехать еще пятьдесят километров, и в целом наш пробег за день составил триста тридцать километров. Звучало вполне неплохо, пока Чарли не сообщил, что надо проехать еще триста пятьдесят, если мы все-таки хотим добраться до Актобе.