Жак-Ив - Затонувшие сокровища

Шоколад и ваниль давали огромные барыши. Хинин (Cortes peruvianus), или «порошок иезуитов», как его тогда называли, пользовался большим спросом в Европе и продавался там по высокой цене. Черепашьи панцири и перламутр тоже приносили немалые доходы.

По мере того как эта торговля разрасталась, французы, англичане и голландцы обменивали свои товары на восьмиреаловики испанских колонистов. Между тем рейсы галеонов становились все более редкими. Испанские флотилии прожили долгую героическую жизнь. В былые времена морские караваны состояли более чем из ста кораблей. Но с начала XVIII века после катастрофы в бухте Виго, конвои насчитывали в лучшем случае 10–12 судов.

К концу 1712 года самое большее, что удалось сделать Испании, — это снарядить флотилию из двух военных кораблей, двух плашкоутов и старого торгового судна «Урка де Лима». Корабли флотилии Новой Испании, груженные европейскими товарами, соединились в порту Веракрус под командованием генерал-капитана дона Хуана Эстебана де Убильи. Одновременно флотилия Материка, которую возглавлял генерал дон Антонио де Эчеверес-и-Субира, бывший фактически богатым спекулянтом, прибыла в Картахену.

Из-за войны и морского разбоя конвои судов не пересекали Атлантику уже два года, вот почему обратный груз был исключительно большим и ценным.

Для де Убильи и де Эчевереса пребывание на суше сильно затянулось. В те времена у Испании почти не было приличных судов. Суда, пересекавшие Атлантику, были старыми и требовали серьезного ремонта.

Лучший из кораблей де Убильи, тот, на борту которого он находился, некогда принадлежал англичанам и был захвачен французами на траверзе Бич-Хеда. Этот корабль «Хемптон-Корт» был подарен Людовиком XIV своему внуку Филиппу V. Он был построен в Лондоне в 1678 году, модернизирован в 1701 году и таким образом достиг солидного, тридцатипятилетнего возраста. «Урка де Лима» был старым торговым судном. Что касается дона Антонио де Эчевереса, то он располагал двумя французскими и двумя голландскими судами.

По прибытии в Новый Свет все суда пришлось ремонтировать и соскребать с них водоросли и наросты. Корпуса проконопатили и покрасили. Весь такелаж заменили новым из манильской пеньки. В результате ремонтные работы, которые велись медленно и небрежно основательно затянулись.

После ремонта началась погрузка, которая также заняла уйму времени. В первую очередь к отправке в Испанию были готовы драгоценные металлы. Два каравана под усиленной охраной доставили в Сан-Хуан-де-Улуа серебряные слитки и монеты, отчеканенные на монетном дворе в Мексике.

Но пришлось дожидаться галеона «Нао де Чина» который еще не прибыл в Акапулько. Ему предстояло пересечь Тихий океан, чтобы доставить из Манилы чудесные китайские изделия, привозившиеся джонками на Филиппины.

Рынок в Маниле, где встречались испанские и китайские купцы, был вторым Эльдорадо. Там можно было приобрести чудесные произведения искусства восточных культур, главным образом, прелестные китайские фарфоровые изделия из Цзянси, которые пользовались таким огромным спросом в Европе.

Торговля между Европой и Дальним Востоком долгое время находилась в руках португальцев и арабов, которые добирались до Молуккских островов по Индийскому океану. Но испанцы открыли новый тихоокеанский путь и, обосновавшись в Маниле, захватили ключи от того чудесного мира, в который мечтал попасть Христофор Колумб, отправляясь в свое знаменитое плавание на Запад. На галеоны в портах Нового Света теперь грузили пряности, шелка, ситец, а также чудесные тонкие и прозрачные чашечки и чаши, производство которых пытались наладить у себя мануфактуры Франции, Германии и Голландии.

Итак, дон Хуан Эстебан де Убилья был вынужден дожидаться прибытия каравана, который, пересекая Мексику, доставлял из Акапулько драгоценный груз галеона «Нао де Чина». Ждать пришлось почти целый год. Ведь в этой стране ни лошадей, ни ослов еще не знали. Поэтому испанцы предъявляли такой большой спрос на мулов: в 1712 году в Америку их было завезено 100 тысяч голов.

Между тем дон Антонио де Эчеверес дожидался в Картахене прибытия других караванов, тех, что, пересекая Дарьенский перешеек, привозили на Атлантическое побережье драгоценный груз, доставлявшийся на Тихоокеанское побережье галеонами Южного моря. Перевалка груза происходила в основном в Кальяо, порте Лимы, бывшей столице Писарро.

Только в марте 1715 года флотилии Материка и Новой Испании были готовы к отплытию в Гавану, где они обычно соединялись для совместного пересечения Атлантики.

На Кубе они снова задержались, ибо прибытие галеонов было здесь по традиции поводом для пышных празднеств.

Прошло уже три года с той поры, как кувшины последний раз принимали у себя испанские флотилии, и им не хотелось лишаться привычных развлечений.

Многие купцы с нетерпением дожидались в Гаване прибытия флотилии, чтобы погрузить на ее суда товары, предназначавшиеся для метрополии. Наконец, в Гаванской гавани находилось французское судно «Гриффон» капитана Даре. Груз этого судна был исключительно ценным, и французский капитан, опасаясь пиратов, попросил разрешения присоединиться к испанской флотилии на пути ее обратного следования к берегам Европы.

Несмотря на возражения де Убильи, просьба Даре была удовлетворена.

Только 24 июня 1715 года флотилия, насчитывающая теперь 11 кораблей, снялась с якорей и, подняв паруса, продефилировала мимо крепости Эль-Морро.

Вид кораблей, ощетинившихся дулами пушек, с парусами, сверкавшими на солнце своей белизной, был еще довольно внушительный, несмотря на малочисленность флотилии. Но создаваемое конвоем впечатление было обманчивым. Перегруженные до предела, изъеденные древоточцами, с разошедшимися швами, все суда этой флотилии, за исключением «Гриффона», находились в жалком состоянии. Тем не менее, им была доверена доставка ценнейшего груза.

Но, пожалуй, наибольшую опасность представляло столь запоздалое отбытие флотилии в неблагоприятный для навигации сезон. Конец июля в здешних краях обычно совпадает с приходом циклонов, или тропических «ураганов», которые внезапно и с яростной силой обрушиваются на Антильские острова. А это было равносильно смертному приговору для обветшавших, перегруженных и слишком возвышавшихся над водой судов с их слабой маневренностью, на борту которых находилось более двух тысяч человек.

Море было тихим и прекрасным, небо — безоблачным, флотилия шла на север к Багамским островам. Но уже на исходе вторых суток погода испортилась: все небо заволокло тучами, и видимость упала до нуля. Установилась хорошо известная в этих краях «белая погода», не предвещавшая добра.