Всеволод Овчинников - Своими глазами

Почти два столетия Австралия была для англичан заморской фермой. Она поставляла на Британские острова шерсть и пшеницу, а когда появились суда-рефрижераторы — мясо и масло. После того как Англия вступила в Общий рынок и оборвались отлаженные имперские связи, Австралия обрела новую роль — она стала и страной-рудником. Австралия по-прежнему занимает первое место в мире по экспорту шерсти, второе после Новой Зеландии по экспорту баранины, является одним из ведущих поставщиков пшеницы, говядины, молочных продуктов на мировой рынок. Однако в последнее время страна стремительно выдвинулась в число крупнейших поставщиков горнорудного сырья.

Австралия располагает крупными и легкодоступными запасами многих полезных ископаемых. Она занимает первое место по добыче железной руды и бокситов, второе — по добыче свинцовой и цинковой, третье — марганцевой и вольфрамовой руд, четвертое — по добыче каменного угля.

— Теперь Австралия уже больше не выезжает на своих овцах. Она пересела на угольный самосвал, — говорил мне в Сиднее знакомый японский бизнесмен.

Этому процессу способствовали два обстоятельства. Во-первых, превращение Японии во вторую после США индустриальную державу. Япония потребляет три четверти угля и железной руды, экспортируемых Австралией. Во-вторых, интерес транснациональных корпораций к богатствам австралийских недр подхлестнул нефтяной кризис 70-х годов. Он резко увеличил спрос на австралийский уголь. Разработкой его занялись даже крупные нефтяные концерны «Экссон», «Шелл», «Бритиш петролеум». Уголь в Австралии залегает близко к поверхности. Его легко добывать открытым способом, легко и вывозить, поскольку месторождения расположены у морских побережий. Уголь стал самой крупной экспортной статьей горнодобывающей промышленности Австралии, принося ей наибольшие доходы в иностранной валюте.

Нефтяной кризис 70-х годов по-новому высветил тот факт, что Австралия вообще сказочно богата энергетическими ресурсами. Выяснилось, что на севере континента сосредоточено около 20 процентов мировых запасов урана. При наличии такой богатейшей энергетической базы, которую обеспечивают австралийский уран, уголь, газ, новым перспективным направлением становится добыча бокситов и выплавка алюминия (она может достичь 15 процентов мирового производства).

Австралию называют страной-парадоксом. По уровню жизни она принадлежит к развитым странам Запада. А по структуре производства и экспорта — к развивающимся странам Востока. Сорок процентов экспортных доходов Австралия получает от сельского хозяйства, еще сорок процентов — от горнодобывающих отраслей и лишь оставшиеся двадцать процентов — от обрабатывающей промышленности. Австралия в основном вывозит сырьевые товары, особенно зависимые от конъюнктуры мирового рынка. Причем три четверти капиталов, вложенных в разработку полезных ископаемых, принадлежат транснациональным корпорациям. А они не упускают возможности использовать к своей выгоде особенности государственного устройства Австралии. Страна представляет собой федерацию шести штатов и двух территорий, в отношении которых Канберра имеет лишь ограниченные полномочия. Федеральное правительство, например, не может контролировать горнодобывающую промышленность с помощью лицензий, поскольку право распоряжаться землей принадлежит властям штатов. Это усиливает центробежные тенденции, порождает сепаратистские настроения в таких штатах, как Западная Австралия и Квинсленд, наиболее богатых полезными ископаемыми.

Бум в горнодобывающей промышленности не привел к существенному увеличению рабочих мест в стране. Многие созданные здесь шахты и карьеры не имеют себе равных в мире по масштабам и технической оснащенности. Высокий уровень их механизации выгоден иностранным концернам, ибо позволяет нанимать меньше людей и лучше им платить, дабы избегать конфликтов с местными традиционно сильными профсоюзами.

Итак, страна-ферма одновременно становится и страной-рудником.

Москвичу, оказавшемуся на экваторе, труднее всего свыкнуться с мыслью, что вместо весны, лета, осени и зимы там сменяются только дождливый и сухой сезоны. Мне довелось увидеть Индонезию как раз на их стыке. По утрам было ясно. Но потом горизонт затягивали тучи. И день, как правило, заканчивался тропическим ливнем.

Я пересек из конца в конец житницу страны — Яву, дивясь возможности одновременно видеть как бы все времена года, весь знакомый по другим странам Азии традиционный сельскохозяйственный календарь. Куда ни глянь — рисовые поля. Некоторые из них залиты водой и сверкают, как слои слюды на изломе. На других видны согнувшиеся фигуры крестьян. Они высаживают рисовую рассаду. Ряды нежных стебельков штрихуют серебристую гладь, словно узор на шелке. А на соседних участках рис уже стоит стеной, напоминая бархат с высоким ворсом. Тут же рядом колосятся прямоугольники полей, где вовсю налились колосья. Крестьяне серпами ведут жатву, вымолачивают о камень снопы. У дорог желтеют рогожи, на которых сохнет провеянное зерно. Курятся сизые дымки над выжженным жнивьем. А чуть дальше темнеет свежая пашня. Мальчуган, стоя на бороне, погоняет буйволов, чтобы взрыхлить почву перед поливом. Женщины уже носят на коромыслах пучки рассады для нового урожая. Воочию видишь бесконечно повторяющийся круговорот крестьянских забот. И вот среди плодородной, преображенной человеческими руками равнины Центральной Явы вдруг возникает темно-серая громада, ощетинившаяся какими-то зубцами. Нечто похожее на динозавра, который уснул среди зелени в душной и влажной жаре.

Храм Боробудур считается одним из чудес света. У каждого человека, наверное, найдется свое сравнение для этого легендарного исторического памятника Индонезии. Мне Боробудур напомнил гигантский сказочный торт. Представьте себе уступчатую пирамиду из пяти квадратных и трех круглых ярусов, которая, словно пузатой бутылкой, увенчана каменной ступой. Вдоль нижних квадратных террас тянутся 1460 резных барельефов. Если обойти их ярус за ярусом, трехкилометровая полоса каменных картин шаг за шагом откроет взору жития Будды. Боробудур, название которого можно перевести как «святилище на холме», воплощает собой буддийскую идею о восьми ступенях на пути к просветлению. Его цоколь символизирует мир плотских вожделений. Следующие четыре яруса — борьбу человека за подавление желаний. А три круглые террасы без барельефов — последние этапы приобщения к нирване. Боробудур своеобразен тем, что не имеет интерьера. Он представляет собой монолит — обложенный камнем холм. Верующие должны поклоняться там божеству не внутри храма, а на внешней стороне его.