Сергей Иванов - Америка глазами заблудшего туриста

В течение рабочего дня, перемещаясь по территории пансионата, я освоил лишь, где какая торговая точка находится, и меня самого представили тем, кому в скором будущем я начну доставлять их заказы.

Несколько раз мы встречались с Олегом, который перемещался от одного объекта к другому, наводя там чистоту и порядок. Работал он в окружении польских товарищей, при беглом знакомстве с которыми, я обнаружил всё те же качества: панская заносчивость и примитивная хитрость.

Работа у них была попроще: уборка территории, стрижка и полив газонов и кустов… ну, и прочие работы по поддержанию порядка. Они хорошо ориентировались во времени и в пространстве и знали, когда и где можно без перенапряжения намотать десять рабочих часов за день, чтобы работодатель остался доволен.

Во второй половине дня в нашей бригаде появились новые работники, которые по графику работали до позднего вечера. При знакомстве с ними, нетрудно было заметить, что это совершенно разные люди. Джордж — самый старший из всех работников нашего отдела. Во всяком случае, он так выглядел. Это был серьёзный товарищ, с брюшком, коротко стриженый, с армейской выправкой. Он всем своим видом демонстрировал брезгливое отношение к волосатому, по пляжному одетому парню, которого звали Росс. Джордж был сторонником порядка и армейской дисциплины. Росс, словно не желал расставаться с детством и, по возможности, так и оставался беззаботным хиппи, живущим сегодняшним днём. Автомобили, на которых они приезжали на работу, также отражали их суть. Джордж пользовался чёрным, помпезным Кадиллаком, состояние которого говорило о ревностной любви и заботе хозяина. Росс гонял на двухместной, мелкой спортивной машине белого цвета, если её помыть.

Джордж, при знакомстве со мной, держал себя чинно, как старший коллега и гражданин достойной страны. К обстоятельству моего происхождения он отнёсся сдержанно, от расспросов воздержался. Хотя любопытство было очевидным. Росс заехал ко мне сразу и по-простому. Он хотел знать мое мнение об американских женщинах, какая музыка мне нравится, и как мне показался Нью-Йорк? Росс охотно рассказал мне о себе. Ему было лет 35, сюда он приехал из штата Ohio, и ему нравилось бичевать здесь (от слова beach — пляж). Своё отношение к этой работе, как к дерьму, которое он вынужден временно разгребать, он не скрывал. Джордж отечески рекомендовал мне держаться подальше от этого охламона, считал его умственно отсталым и потенциальным источником всякого рода неприятностей. Росс не обижался на Джорджа, так как смотрел на него как на человека глубоко несчастного и даже сочувствовал ему.

Первый рабочий день на новом месте я валял дурака. Ходил в паре с гаитянским наставником, помогал ему, но ни за что не отвечал. Мне приходилось отвечать на всякие вопросы разным людям, с которыми меня знакомили. Но всё шло к тому, что завтра мне поручат самостоятельную работу, а я всё ещё не определился с жильём. Сочетание полноценного 10-часового рабочего дня с ночёвкой в коммуне, на одном матраце с товарищем, начинало притомлять.

В конце рабочего дня Босс Джон рассказал мне о своей службе во флоте и кратковременном заходе их военного корабля в Одессу. У нас был шанс встретиться там ещё в 1984 году. В этой связи, я обратился к нему, как давнишнему приятелю, с волнующим меня вопросом.

Я коротко объяснил ему, что не успел определиться с жильём и теперь оказался в неудобном двусмысленном положении на одном матраце с земляком из отдела общего содержания. Джон чутко улавливал юмор, и, слушая моё изложение текущих событий, реагировал смехом и гримасами. Мне необходимы, или пару дней на обустройство, или какая-нибудь полезная информация о сдаваемом в аренду жилье. Он выслушал меня, и просил подождать минутку. Набрал номер и заговорил с кем-то по телефону о свободных комнатах в каком-то корпусе. Я подумал, что мне собираются предложить комнату в их гостиничном хозяйстве. Но оказалось иначе.

Закончив разговор, Джон заметил: мне снова повезло и я должен оперативно посетить уже знакомую барышню из отдела кадров. Через пару минут я был уже у неё. Она взяла ключи, и мы вместе направились к скромной постройке на окраине пансионата. Простое, одноэтажное, выкрашенное в белый цвет, аккуратное здание-казарма с шестью одинаковыми, пронумерованными дверьми.

Как я и предполагал — комнаты на всякий служебный случай, то бишь, для сотрудников. Начальник отдела кадров открыла дверь номер 4, и мы вошли в комнату метров 12 квадратных с одним окном и кондиционером. Провожатая включила свет, а затем открыла жалюзи на окне и запустила кондиционер. Слева у стены стояла деревянная двухъярусная кровать, которая позволяла решить вопрос о размещении и Саши. С правой стороны — холодильник, стол и пара стульев. Открытая дверь вела в санузел: стандартный умывальник, туалет и душевая кабинка. Всё было чисто и функционально. Именно в этом мы и нуждались на первое время. Я выразил свое удовлетворение и поинтересовался условиями пользования.

Мне ответили, что, как правило, для своих сотрудников — 150 долларов в месяц для одного, и 250 — для двоих. Оплачивать эту услугу можно в процессе получения зарплаты. Я выразил согласие. Мне вручили ключи, и пожелала удачи. Комплекты постельного белья имелись, можно было въезжать сегодня же. Я уверенно заявил, что в течение месяца освобожу эту комнату, и вопрос о том, буду ли я жить один или с кем-то, даже и не возник. Вернулся в контору и доложил Джону, что проблема, благодаря его своевременному и мудрому участию, успешно разрешена. Он снова заметил, что мне, определенно, везёт в их стране. Затем взглянул на часы, просмотрел оставшиеся ордера и решил: на сегодня достаточно. Спросил, отметил ли я утром начало рабочего времени и подсказал о необходимости такой же процедуры по его окончанию.

Учёт рабочего времени вёлся электронным счётчиком. Каждому работнику выдавалась индивидуальная магнитная карточка, которой тот должен отметиться перед началом работы и по окончанию.

Отметив окончание работы, я пытался отыскать Олега. Ни его самого, ни польских коллег, на территории не нашёл. Решил заглянуть в их бригадный закуток, где они обычно переодеваются. Там и нашёл хорошо сидящих Олега и его польский сотрудников. Поинтересовался, закончил ли он работу. В ответ, мне пояснили, что закончили давно, но уходить они не торопятся в целях продолжения оплачиваемого рабочего времени. Я заметил, что для этого не обязательно здесь сидеть, можно подъехать сюда вечерком и отметить окончание рабочего дня. Такая идея пришлась им по душе, но, как мне показалось, ничего нового я не предложил. Вероятно, таковое уже практиковалось.

По окончанию рабочего дня надо было зайти в будку, где находилась машина времени и ячейки с подписанными магнитными карточками. Следовало взять свою карточку и провести её должным образом через машинку, звуковой сигнал которой означал выполнение операции. Все эти действия можно имитировать, но не останавливать текущее рабочее время. Вернувшись сюда спустя часа три — остановить счётчик своего рабочего времени. Но эта операция требует уже некоторой аккуратности и ловкости, так как ваше появление в этой будке в позднее время может вызвать вопросы любопытных. При этом следовало помнить, что длительность рабочей недели в общей сложности должна быть в пределах реального. Ибо, если ваша шестидневная рабочая неделя окажется продолжительностью в 100, якобы, честных рабочих часов, то в такую чушь никто не поверит. Это неизбежно повлечёт подозрения и вопросы.