Сергей Иванов - Америка глазами заблудшего туриста

«…проклятие, произнесённое учёным раввином неотвратимо, даже если оно незаслуженно…» — так говорится в Еврейской Энциклопедии!

Я выбросил эту чушь из головы. Зашёл в придорожный магазинчик. Вместо покупки, спросил у дежурившего там человека об автобусах в направлении Нью-Йорка. Тот привычно и дружелюбно выдал мне информацию о местонахождении автобусной остановки. Это оказалось поблизости.

Прихватив сумку, я обратно пересёк трассу и прошёл мимо места на обочине, где осталась моя картонка с объявлением «To NYC». Автобусная остановка, как мне объяснили, была буквально за углом. Впереди меня торопливо шагали две женщины с дорожными сумками, а по соседней, пустой улице одиноко прополз блестящий на солнце автобус компании «Greyhound». Впереди идущие женщины замахали руками, сигналя о своём желании быть пассажирами, и прибавили ходу, насколько им позволяли сумки. Я тоже побежал. Обгоняя их, мимоходом выразил желание помочь с ношей. Те оценивающе взглянули на меня и мою сумку на плече и решили, что мне можно доверить одну свою сумку. Положительный диагноз моей внешности!

Метров 20 мы шли спокойно. Автобус остановился, некоторые пассажиры вышли покурить. Лишь бы что-то сказать, я спросил женщин, не в Нью-Йорк ли они?

— Почти, — коротко ответили они.

Добравшись до автобуса, я вернул им сумку, а они отблагодарили меня дежурными «thank you» и пластмассовыми улыбками. Женщины потащили багаж в автобус, а я подошёл к чёрному пузатому водителю в униформе. На всякий случай, спросил: довезёт ли этот автобус меня до Нью-Йорка?

— Конечно, сэр! За 26 долларов, — бодро ответил водитель.

Молча вручил ему деньги, и меня пригласили в автобус. Выдали билетик и сдачу.

В салоне усыпляюще дышал кондиционер, тонированные стекла защищали от яркого солнца. Автобус был полупустым.

Ехалось свежо и спокойно. Я устроил себе предпраздничный выходной день: самоустранился от неизбежных круглосуточных работ, но в тоже время, я вернулся к неопределённому туристическому бытию. Тратил деньги и время, не ведая, чем буду заниматься, когда приеду в Нью-Йорк. Включился непрерывный мысленный монолог.

До Нью-Йорка наш автобус делал остановки в нескольких городках. Пассажиров прибавилось. По мере приближения к Нью-Йорку появлялось всё больше признаков завтрашнего общенационального праздника. Основные и повсеместные праздничные атрибуты — звёзды и полосы красно-сине-белых цветов.

Конечная остановка — центральный автобусный терминал на 8-й авеню в центре Нью-Йорка. Несмотря на предстоящие бытовые хлопоты, настроение у меня было хорошее. Выйдя из вокзала на 8-ю авеню, я решил зайти в отель New Yorker, с надеждой застать там на своём посту брата Оноду.

Мне повезло. Онода был на месте и со скучающим видом охранял вход в отель. Мы не виделись с ним около месяца, и он не знал, где я пропадал. Моё появление вызвало на его лунообразном лице искренний восторг и удивление. Покинув свой пост, он по-братски обнял меня, а затем засыпал вопросами о моем исчезновении. Онода рассказал мне, как часто и качественно молился о моём возвращении. Наша встреча вскоре переросла в лекцию о силе молитвы. А времени у него до конца смены было много.

Наконец, он поинтересовался о моих планах, а я выразил надежду временно пристроить у него на хранение свою сумку, чтобы смотаться в Бруклин. Я обещал рассказать о том, где и как я пробыл этот месяц. Онода, возбужденный и заинтригованный возвращением блудного брата, охотно согласился принять мою сумку на хранение. Но взамен, я обещал вернуться сюда до семи вечера, когда у него заканчивается смена. Он уже строил планы, как мы поедем к нему домой, и завтра будем праздновать Independece Day.

Я обещал вернуться.

В запасе было около пяти часов времени, в течение которых я должен был поехать в Бруклин, там отыскать некоторых соотечественников, чтобы договориться о совместном проживании хотя бы на какое-то первое время. В общем-то, задача несложная, если есть деньги. Я был уверен, что этот вопрос решится сегодня же. Но уже в поезде заметил, что день выходной и предпраздничный. Вагоны были, необычно для этого времени, пусты.

Зашёл к Юрию на East 2-ю. Никто не отозвался, все где-то гуляли. Нырнул в нашу берлогу на West 9-ю, с намерением узнать у соседа Эрика о возможной почте для меня, и о сдающихся в аренду комнатах в доме. Но и там никого не повидал и ничего не узнал. Позвонил Славке. Его хозяйка — бабушка доложила, что он уехал в Провиденс по каким-то своим делам, когда вернётся — не знает. Бабуля поинтересовалась: где я пропадал, и мне пришлось коротко ответить ей. Она была готова поговорить о еврейском вопросе, и склонна разделить со мной некоторые горькие выводы, вынесенные из трехнедельной командировки. Но мне было не до того. Я лишь отметил её огромный жизненный опыт и понимание. На том и распрощались. Оставалось — вернуться к Оноде, с которым у меня была хоть какая-то договоренность.

Онода, засидевшийся на дежурстве, с бурным энтузиазмом выплеснул на мою притомленную головушку план мероприятий на ближайшие два праздничных дня. Договорились, что пока он будет сдавать свой пост, я сойду на нижний подэтаж и подожду его в кафе, в котором не был целый месяц.

Мне нравилось пространство под первым этажом в этой гостинице. Там всегда было тихо и безлюдно. В магазинчике-кафе постоянно работали ребята и девушки из Кореи. Туалет с большими зеркалами всегда был чист, как хирургическое отделение.

Я, подуставший и озадаченный проколом в Бруклине, с удовольствием расслабился и почистил перья в этом подземном санитарном убежище. Когда вышел из туалета, Онода уже ожидал меня, сидя за одним из столиков кафе. Как он объяснил, у нас был целый час до отправления электрички, которой мы поедем к нему домой. Время убили сидя в кафе и поедая легкий ужин.

Оттуда мы направились на вокзал. Нырнули в сабвэй и проехали не более двух остановок. Вышли на Grand Central Station. Вокзал приятно удивил меня. В нём было нечто совсем неамериканское. Огромное, подобное храму, помещение с высоченными сводами приятно не соответствовало моему представлению о вокзалах.

Месяц назад, перед отлётом, я, как сквозь строй, прошёл через несколько железнодорожных вокзалов Украины и России; все они, как один, были концентрацией грязи и человеческой неустроенности, местом приюта убогих, бездомных и вынужденно ожидающих.

Вокзал не угнетал. Впервые попавшему сюда, во всяком случае, мне, хотелось пройтись и осмотреться. Ещё одна архитектурная неожиданность Нью-Йорка.

Онода достал фотоаппарат. Оглядевшись вокруг, он вычислил проходящую мимо молодую японку — явление, на удивление, многочисленное в Нью-Йорке, и запросто обратился к ней на своём языке. В коротком диалоге они щедро одаривали друг друга улыбками и поклонами. Затем, он вручил ей фотоаппарат, стал рядом со мной, дружески обнял меня и включил свою улыбку. Его землячка дважды ослепила нас вспышкой. Далее, Онода, перейдя на местный язык, торжественно представил меня как своего русского друга из Украины. Мы обменялись рукопожатиями и познакомились. Я пошутил, что у Оноды по всему Нью-Йорку везде друзья, знакомые и земляки. Спросил, знали ли они друг друга ещё в Японии? Они посмеялись и признали, что здесь действительно много японцев.