Сергей Иванов - Америка глазами заблудшего туриста

Нужный нам поезд появился в позднее время. Убогость станции кричаще подчеркивалась хорошим состоянием вагонов. Они выгодно отличались от московских и киевских, услугами, которых я пользовался ещё вчера.

Вагоны нью-йорского сабвэя (subway) снаружи холодно и чисто блестели нержавеющей сталью. Салон вагона оказался просторнее наших, и самое главное, работали кондиционеры. Температура воздуха была комфортно приемлемая. Жесткие, но удобные пластиковые сидения. Различные информационно-рекламные и воспитательно-просветительные плакаты призывали к борьбе с курением и наркотиками, напоминали о необходимости пользоваться презервативами, кратко разъясняли преимущества новой программы здравоохранения, сообщали телефоны служб, куда можно позвонить и похныкать о своих проблемах, просили не стрелять из окон по прохожим. Всё это погружало пассажира в информационный поток, в котором все же можно найти что-то интересное и полезное. Одинокие пассажиры, чаще, чёрного цвета, отличались от пассажиров московского и киевского метро не только цветом, но и демонстративно неряшливой одежкой, умышленно преувеличенных размеров, а так же обилием золотых побрякушек в самых неожиданных местах. Вид у многих отмороженный; язык, на котором они говорили, для меня был труднопонимаем. Это был нью-йоркский язык. Никто не обращал на нас внимания, хотя, внешнее отличие от большинства поздних пассажиров было очевидным. Тогда я еще и не подозревал, что ночные прогулки с наличными деньгами в карманах — опасное легкомыслие. У меня оставалось мене пятидесяти долларов. Но важно то, что это были все мои денежные средства, и это вполне достаточная сумма, за которую вас могут прирезать, даже не поблагодарив.

Славко днём уже проделал путь от автобусного терминала, что в центре Нью-Йорка до Брайтон Бич, и теперь выступал нашим гидом. Мы ехали маршрутом поезда D, наметив нашей конечной остановкой станцию «34-я улица», где-то в центре Манхэттэна. По пути я отмечал на карте места, о которых слышал или читал еще дома. Стоило проехать две остановки выше «34-th str,» и можно было выйти на станции «Rockfeller Center».

Но наш проводник рекомендовал выйти раньше. Уже на острове Манхэттэн, то есть в самом Нью-Йорке, станции были более людными и оживленными, пассажиров в нашем вагоне прибавилось. Во время коротких остановок на станциях, можно было видеть невзрачные платформы, стены которых облицованы кафельной плиткой и напоминали подземные общественные туалеты. Самих же туалетов не было, но, судя по внешним признакам, черные пассажиры, коротающие время на станциях сабвэя, отправляли свою естественную нужду просто под стенку. Народ, слоняющийся на станциях в это позднее время, был преимущественно темных цветов. Никто уже никуда не спешил. Тем не менее, мрачноватые станции-туалеты, отличались неким разнообразием, подобно зоопаркам, демонстрирующим изобретательность Матушки Природы. Мне уже не терпелось выскочить из вагона на одной такой зоо туалетной станции и дополнить эту разноцветную коллекцию своим присутствием. До меня начинало доходить, что эта странная манера наряжаться здесь — не случайность, а вопль моды «а-ля Охламон».

Когда мы вышли из вагона на станции «34-я улица», мне показалось, что мы где-то в Африке. Кондиционеры, которые обеспечивали прохладный воздух в вагонах, наружу выплёвывали влажный, горячий воздух. В подземных станциях стояла устойчивая, липкая духота с крепкими аммиачными испарениями и вонью каких-то дезинфицирующих средств.

Позднее я видел, как по утрам работники сабвэя носились по станциям с компрессором и опрыскивали специальными дезодорантами заделанные углы и стены. Вонь от санитарного средства была сильной, но все же не перебивала запахи «визитных карточек», оставленных по углам ночными обитателями сабвэя. Этот дезодорант я бы назвал анти негрилом. Сами же обитатели подземных станций, вероятно, воспринимали такие действия санитарной службы не как борьбу с ними, а как естественную заботу о состоянии их жилища.

По заплёванным жевательными резинками ступенькам, сквозь строй черных попрошаек, мы вырвались из «подземного филиала Африки» на свежий майский ветерок с моросящим дождиком и оказались на улице-коридоре. Стройные каменные джунгли, без единого дерева, украшались светом неоновых реклам. Представление о времени, месте нашего нахождения, целях и направлении было очень смутно, да и мало волновало. Славко, как гид, предложил, для ориентировки в этих джунглях, отыскать автобусный терминал — место всем известное.

Придя к автовокзалу, мы решили осмотреться. Беглая экскурсия по нему заняла более часа. Сначала обошли надземный этаж с магазинами, кафе и канторами прочего сервиса. Из всего этого мы посетили универсальный магазин, работавший круглосуточно. В подземной части можно было найти всё то же самое и станцию метро.

Где-то там я заметил указатель к выходу на 8-ю Авеню и вспомнил, что в свое время я получал письма и посылал ответы на 8-ю Ave. NYC. Проверил свою шпионскую записную книжку и нашёл адрес одного заочного приятеля (о котором я узнал от своей знакомой): 481, 8-th Ave. NY. NY.

Год назад, будучи студенткой МГУ, она оказалась в компании миссионеров Церкви Единения. С группой перспективных, на их взгляд, студентов, и московских чиновников ей предложили поездку в США. Основной целью студенческого десанта являлось приобщение новых братьев из России к религиозной доктрине Преподобного Папы Муна.

Насколько можно было судить из рассказа о самой поездке, больших успехов в охмурении русских христианских душ Церковь Единения не достигла. Один студент просто сбежал, не пожелав возвращаться в Россию.

Как приложение к рассказу подруга дала мне адрес гостиницы в Нью-Йорке, где останавливалась делегация, и имя одного молодого миссионера корейского происхождения. Ещё из Новой Каховки я посылал «братские» рождественские приветы в Новый Йорк, на которые он охотно отвечал.

Из автовокзала мы вышли на 8-ю авеню. На расспросы моих попутчиков: зачем нам 8-я авеню — я ответил: где-то здесь живёт мой приятель. Они удивились, но на объяснении не настаивали, им было всё равно куда шагать.

Вокруг центрального входа на автовокзал и соседней 42-й улицы было достаточно людно. Народ, гуляющий в это время, был специфический. Чёрные попрошайки без определённого пола, возраста, места жительства и рода занятий; дешёвые проститутки (вокзальный вариант), мелкие уличные торговцы наркотиками и прочей ерундой… Зазывалы, раздающие прохожим рекламные листовки с расписанием работы заведений и перечнем предоставляемых услуг. Ну, и прочее: сутенёры, туристы, бродяги…

Разобравшись в номерах домов, мы пошли вниз по 8-й авеню. Нужное нам место оказалось всего в двух-трех кварталах от автовокзала. Старая гостиница New Yorker располагалась неподалеку от Impire State Building. Мне показалось странным, что вход в гостиницу закрыт, и я стал настойчиво стучать в двери. Сквозь двери из толстого стекла я мог наблюдать, как в сумерках просторного вестибюля появился помятый сонный вахтёр и направился к дверям. Пожилой служащий, лишь слегка приоткрыв двери, поинтересовался, чего мы хотим. Я коротко пояснил причину визита: мы якобы разыскиваем приятеля-брата, который здесь проживает. Названное имя вахтёру ни о чем не говорило; и он терпеливо объяснил, что лучше подойти сюда утром и всё выяснить.