Сергей Иванов - Америка глазами заблудшего туриста

По улицам города заехали куда-то в центр и припарковались среди жилых кварталов. По тому, как все закопошились и начали вяло выползать из микроавтобуса, понял, что мы прибыли на объект. Было ещё раннее время и по-осеннему серо. Я не заметил поблизости ничего похожего на стройку. Остановились мы в квартале кирпичных жилых многоэтажек. Жильцы только просыпались. По немногочисленным прохожим и прочим внешним признакам, я определил, что в этом квартале живут исключительно чёрные граждане. Наши польские коллеги неторопливо вытаскивали из автобуса рулоны пластиковой оградительной сетки и металлические штыри. Мы помогали, а они показывали, что требуется делать. Этой сеткой мы оградили сектор тротуара под домом. Я понял, что здесь будут вестись какие-то работы. Взглянув вверх, увидел под самой крышей 16-ти этажного дома, висящую на балках передвижную стройплощадку. Мысль о том, что мне предстоит забраться туда, да ещё и выполнять там какую-то работу, вызвала у меня чувство глубочайшего дискомфорта. Можно и прямо сказать — чувство страха.

Моим товарищам предполагаемое новое рабочее место тоже не понравилось. Обменялись впечатлениями, суть которых сводилась к тому, что мы снова угодили в капкан.

Мы уже прошли «огонь» на горячих крышах, а теперь коварный, беззубый Кайзер охмурил и завёз нас в незнакомый, чёрный городок, чтобы затащить нас на висящий на тросах помост. Огонь, Вода и Медные трубы! А вернее — кровь, пот и слёзы.

Когда ограждение было установлено, автобус заперли и все направились к подъезду дома. Я втайне надеялся, что для нас найдется какая-то подсобная работа в этом доме. Пусть на крыше, но только не в этой, зыбко висящей на стене дома, качалке. Расспрашивать своих новых сотрудников мне не хотелось. Все они были сонные и хмурые, как это осеннее утро. Бодрствовал только бригадир Кайзер. Он раздавал своим вялым подчиненным команды-указания, сочно удобряя свою шепелявую речь польскими ругательствами.

В подъезде дома, кто-то из бригады привычно нажал кнопку вызова лифта, и мы стали ждать. Было очевидным, что работники пользуются этим лифтом уже не первый раз, и что здесь живут только чёрные собратья. Настенные художества, мусор и устойчивый специфический запах свидетельствовали об их массовом проживании здесь.

Лифт прибыл, раскрылся и из него вышли четверо помятых от недавнего сна представителя. Они были разных полов и возрастов, но одного цвета. Пожилой мужчина приветственно кивнул, и что-то буркнул всей бригаде. По реакции выходящих из лифта жильцов дома, я понял, что строительная бригада здесь, уже не новость для них.

Мы, человек семь, заполнили кабину лифта. Кто-то курил, от кого-то разило алкогольным перегаром, но стойкий запах дешёвой парфюмерии и африканского наследия всё же пробивался. Стены в кабине лифта были густо исписаны разноцветными фломастерами.

Вышли на последнем — 16-ом этаже, и поднялись к выходу на крышу. Металлическая решетчатая дверь была заперта на замок. Кто-то из коллег открыл замок, и все прошли к лестничному маршу, ведущему на крышу. Выйдя на крышу дома, мы обнаружили там стройплощадку. Было очевидно, что работы здесь не на одну неделю. Нас провели в подсобное помещение, где хранился инструмент и прочая оснастка. Там все переоделись и вооружились инструментом. Кроме прочего, все прихватили с собой специальные пояса, которые применяют при работах на высоте, как страховочное средство. Мы лишь переоделись в рабочую одёжку. Из этой каптёрки вынесли электрический кабель и множество инструментов. Крыша по всему периметру была ограждена каменным бортиком высотой с метр. Мы подошли к краю и заглянули вниз. Внутри всё неприятно сжалось: холодящее ощущение высоты быстро вывело нас из сонливого состояния. Ветерок здесь обдувал не так как на земле. Сквозь лёгкий туман просматривались контуры острова Манхэттена. Мы в ошарашенном состоянии стояли у оградительного барьера и созерцали, как восходит солнце. Пробиваясь сквозь облачность, оно освещало каменно-стеклянные дебри Нью-Йорка. Состояние было совершенно нерабочее. Я бы так и стоял, отрешенно наблюдая за продвижением солнца, и разглядывая этот город-монстр с новой стороны. Из состояния оцепенения нас вывел неспокойный Кайзер. Он звал, чтобы выдать каждому всё необходимое для работы. Доброе утро, Грусть…

Это были абсолютно новенькие комплекты мастерков различных размеров и форм, просто мечта каменщика. А также, пояса безопасности. Кайзер пояснил, что весь этот инструмент мы должны будем вернуть ему в полном наборе. Советовал нам пометить, чтобы можно было всегда отличить своё. Судя по инструменту, работать, предстояло с цементным раствором. Всё это не вызывало у нас оптимизма. Мы тихонько посовещались с Сашей. Он тоже был не в восторге от предстоящего. Но заниматься подробным анализом дерьма, в которое мы угодили, нам не дали. Пригласили к соучастию в процессе.

С помощью электрической ручной мешалки заготавливались коктейли, в состав которых входили; цемент, песок, какой-то строительный клей и вода. Все эти увесистые компоненты кто-то из нашей бригады грузил на передвижную стройплощадку и поднимал нам на крышу. Оттуда всё выставляли на оградительный барьер на краю крыши. А мы должны были принимать доставленные стройматериалы и стаскивать в указанное место, поближе к мешалке. Пока мы таскали это, я прочёл на запечатанных вёдрах инструкцию применения клея, где говорилось, что его не следует смешивать с цементом. Именно этим наши польские коллеги и занимались в настоящий момент. По их польской технологии масса смешивалась пополам с цементом. Полные вёдра заготовленной клейко-цементной смеси мы таскали обратно на край крыши, где их забирали на передвижные качалки.

Это приспособление они именовали английским словом scaffold, которое в переводе имеет следующие значения: леса, подмост, эшафот, плаха, виселица, поддерживать, подпирать, нести нагрузку.

Таких летательных аппаратов оказалось два. Я осмотрел крепления металлических балок, на которых фактически висели передвижные эшафоты. Всё выглядело вполне надежно. Но мысль о том, что мне предстоит перемахнуть через оградительный барьер и спрыгнуть с крыши в зыбко покачивающийся челнок, неприятно волновала меня. Пара тросов сматывались и разматывались с помощью двигателя и, таким образом, поднимали и опускали челнок. Вниз тянулись ещё и капроновые канаты, и электрический кабель с пультом управления двигателя.

Кайзер притащил ещё несколько комплектов новых капроновых канатов и привязал концы. Я понял назначение этих канатов, и понаблюдал, как он их привязывал. Сделано это было достаточно крепко, чтобы выдержать повисшего на нём человека. Все эти приготовления к спуску наводили ужас. Уже едва интересовало, какую работу мне предстоит выполнять. Волновало, как я смогу вообще что-то делать, находясь на этом челноке между крышей и асфальтированным тротуаром.