Виктория Финли - Тайная история драгоценных камней

Однако низкопробному янтарю нашли и еще одно применение. Вскоре после открытия новых шахт было сделано любопытное наблюдение. Те, кто работал на шахтах, болели простудными заболеваниями так же часто, как и все прочие люди, а вот среди тех, кто занимался полировкой янтаря, заболеваемость резко снизилась. Владельцы шахт, заинтересовавшись, изучили старинные рецепты. Оказалось, что матросы, курившие трубки с янтарным мундштуком, поскольку «это полезно для легких», не так уж и заблуждались.

В древности литовцы называли янтарь «gintaras», что в переводе означает «защитник»; русское слово «янтарь» имеет то же происхождение. Янтарь использовали как средство от ревматизма. В I веке нашей эры римские лекари прописывали янтарь при ангине, а в XII веке Альберт Магнус назвал янтарь среди шести величайших лекарств всех времен. В середине XX столетия некоторые советские врачи прописывали янтарную кислоту спортсменам для поддержания формы и здоровья. Вообще-то янтарная кислота присутствует в некоторых продуктах, но даже в продуктах с максимальным содержанием (например, в ревене или незрелом крыжовнике) ее все равно меньше, чем в самом янтаре. Кроме того, пробы на допинг не выявляют янтарную кислоту, поскольку она и так вырабатывается нашим организмом. В 1886 году будущий нобелевский лауреат Роберт Кох исследовал на себе действие янтарной кислоты и доказал, что, даже если принимать ее в больших дозах, риска накопления кислоты в организме нет. Производители водки «Флагман», официальные поставщики Кремля, добавляют в свою продукцию однопроцентную янтарную кислоту, чтобы смягчить симптомы похмелья. И хотя лечебные свойства янтаря научно не доказаны, это и так кажется само собой разумеющимся: ведь фактически перед нами смола, которой деревья лечили свои раны, точно так же, как наш организм отправляет на борьбу с ранами целые отряды эритроцитов. Так стоит ли удивляться, что окаменевшая смола полезна и для человека?!

Мы добрались почти до конца выставки. Я посмотрела на Ольгу, та кивнула, и тогда я спросила Михаила про лагерь. Он замялся:

— Действительно, был лагерь… — И осекся, поскольку мимо прошел кто-то из коллег.

На все наши дальнейшие расспросы Михаил сказал, что и сам ничего толком не знает. Я поинтересовалась, почему в музее об этом нигде не упомянуто.

— Посетители хотят получить положительные эмоции, а это не самая светлая страница в истории нашей страны. Или взять, к примеру, события на шахте «Анна»… Одно время мы хотели включить рассказ о них в экскурсию, но местные жители горячо протестовали. Они считают, что это слишком грустно…

О каких именно событиях шла речь, я узнала, когда мы отправились на шахту «Анна». Заброшенная шахта выглядела впечатляюще — прорубленная прямо в скале над ослепительно-белым пляжем. Кроме нас здесь обнаружился только какой-то мужчина, принимавший солнечные ванны лежа под разноцветным зонтиком. Это было тихое красивое место, и в летний солнечный день с трудом верилось, что здесь могло произойти что-то ужасное.

А события, о которых упомянул Михаил, действительно ужасны. 30 января 1945 года сюда посреди ночи под конвоем согнали семь тысяч евреев. Войска союзников прорвали оборону немцев и приближались к Северной Польше. Из Берлина поступил приказ закрыть концлагеря и уничтожить все доказательства их существования. Начальник концлагеря Штуттхоф решил выполнить приказ оперативно и с минимальными затратами: согнать узников в штольню и затопить ее. Он приказал им пешком преодолеть путь в несколько километров: несчастные в легкой одежде шли до того места, которому предстояло стать братской могилой. Однако директор шахты наотрез отказался затопить штольню. Тогда узникам, дрожащим от страха и холода, велели выстроиться на пляже, у самой кромки моря, в колонны по пятьдесят человек и стали расстреливать их из пулеметов. В итоге из семи тысяч лишь двенадцать человек спаслись от пуль и ледяной воды.

Сейчас рядом с заброшенной штольней стоит монумент памяти жертв той трагедии: несколько камней и простенькая табличка. Такое впечатление, что на нормальный памятник просто не было денег, скорее всего так и есть. В городке до сих пор спорят, должно ли это место стать курортом или же мемориалом. Пока что больше голосов за зону отдыха. Парадокс: жители Янтарного зарабатывают на жизнь, добывая материал, который сам по себе кладезь истории, но при этом пытаются скрыть историю, а еще лучше — забыть ее.

В музее нам не сказали ничего нового о лагере, и следующей остановкой стала местная библиотека, которая располагалась в здании сталинской постройки. Балки, которые составляли скелет здания, заржавели, поэтому на стенах проступил коричневый рисунок в виде решетки. Вокруг библиотеки выросла такая густая трава, что она практически поглотила все, и ребенка, который качался во дворе на качелях, можно было увидеть, только когда эти качели поднимались до самой верхней точки. М-да… Был тут лагерь или нет, но определенно это очень заброшенный городок.

Мы поднялись в библиотеку по развалившейся бетонной лестнице. У входа красовались три огромные сточные трубы, от которых исходил специфический запах карболки. Внутри за столом восседала полная молодая женщина с длинными наманикюренными ногтями, с мрачным видом листавшая какой-то глянцевый журнал. Она ничего не знала о местной истории: объяснила, что новенькая, и предложила зайти попозже, когда будет заведующая. Через час нас встретила еще более полная и неулыбчивая дама, которая отправила нас в отдел, где хранились газетные вырезки. Ольга тщательно просмотрела все документы и нашла коротенькую статейку, где упоминалось о двух лагерях, которые существовали здесь с 1948 по 1953 год. Мы спросили заведующую библиотекой, не знает ли она подробностей, но она в ответ лишь пожала плечами и сказала, что приехала с Украины. «Да уж, если хочешь, чтобы историю какого-либо места забыли, надо просто собрать там выходцев со всех концов страны», — подумала я, пробираясь сквозь густую крапиву к машине.

Я сказала Ольге:

— Коммунисты способствовали тому, чтобы народ забывал свою историю.

— Не совсем так. Коммунисты обожали историю, но только так называемую «правильную» историю, то есть в этом плане память их была избирательной.

А ведь и янтарь тоже запечатлел для нас историю избирательно. В нем сохранились лишь те насекомые, которые жили рядом с деревьями, дававшими смолу. Ящерки — достаточно маленькие, чтобы попасться в янтарную ловушку; пыльца и листья — исключительно с соседних деревьев и кустарников. Да, мы можем воссоздать картину жизни доисторического леса, но, как и любые биографы, археологи и детективы, должны помнить, что это лишь фрагмент истории.