Виктория Финли - Тайная история драгоценных камней

Я вошла в большой зал, где за пластиковыми столиками сидели несколько сот человек, лениво отправляющих в рот орешки и листающих тонкие каталоги. Впереди на большом электронном табло то и дело вспыхивали цифры, извещавшие, какой лот продается и за сколько продан предыдущий, причем торги шли не в национальной валюте и не в долларах, а в евро, хотя большинство бирманцев евро никогда в жизни не видели. В 2003 году США ввели против Мьянмы экономические санкции. Циники утверждали, что в первые годы после введения запрета на все товары оттуда рынок драгоценностей его на себе не прочувствует, поскольку никто даже не заметит разницу между камнем, привезенным пять лет назад и пять месяцев назад, просто в Америке появится больше рубинов, якобы добытых в Таиланде. В отместку янки камни в Мьянме стали продавать за евро.

Оказавшись на аукционе, я надеялась увидеть в зале оживление, почувствовать атмосферу напряженного соперничества, однако меня ждало разочарование. Процесс проходил без огонька. Ведущий объявлял номер лота. На экран проецировалась фотография. Помощники в коричневых саронгах собирали листочки, на которых участники аукциона писали ставки. Затем ведущий бесцветным голосом спрашивал, будут ли еще ставки. После чего повторял свой вопрос таким тоном, что сразу становилось ясно: ему смертельно хочется домой. Хотя, может, страсти бушевали в сердцах участников аукциона? Интересно, господин По, который только что предложил девяносто три тысячи триста евро за лот начальной стоимостью в десять тысяч, испытал радость, узнав, что намного обошел конкурентов, или же расстроился, что опрометчиво назвал слишком уж высокую цену? Если он и обрадовался, то его радость явно не передалась соседям, многие из которых сладко спали, уткнувшись лицом в арахис. Трудно представить, что когда-то этот зал возбужденно гудел: на кону стоял камень весом почти в пятьсот карат, который чуть было не ускользнул из рук устроителей аукциона.

Рубин этот был найден в 1990 году, после того как правительство генерала Не Вина позволило негосударственным компаниям вести добычу в Могоке. Хотя лучшие камни строго предписывалось отправлять в столицу, однако старатели, обнаружившие изумительный камень, решили потихоньку вывезти его из страны в Таиланд через приграничный городок Мае-Сай, в котором и сейчас можно купить контрабандные бирманские самоцветы. Однако сотрудникам спецслужб удалось вовремя перехватить злоумышленников. Их арестовали и приговорили к пожизненному заключению в колонии строгого режима, а рубину, как это обычно бывает с крупными камнями, дали звучное имя и несколько месяцев спустя продали на аукционе. Правда, новые владельцы наверняка переименовали рубин, вряд ли кто-то захочет похвастаться, что получил от возлюбленного в подарок камень под названием «ГСВЗП» — это аббревиатура для Государственного совета по восстановлению законности и порядка.

Внезапно с балкона раздался странный шум, словно кто-то тряс тыкву-горлянку с китайскими гадательными бирками или ударял в шаманский бубен. Я поднялась посмотреть, вышла на балкон и разинула рот от удивления. Звуки издавали рубины — десятки тысяч неограненных камней сортировали в огромном металлическом сите прямо на балконе под присмотром тайских и местных дилеров. Я спросила, не из Могока ли эти камни.

— Нет, оттуда сейчас уже ничего не привозят. Эти из Монг-Су.

Монг-Су расположен в двухстах сорока километрах к юго-востоку от Могока. Он тоже закрыт для иностранцев, а дороги здесь такие плохие, что от любого ближайшего города добираться дотуда приходится около четырнадцати часов. Впервые рубины обнаружили там в 1991 году, когда одному местному жителю во время купания попал между пальцами ног розовый камень. Население города мигом выросло в четыре раза, но энтузиазм старателей быстро пошел на убыль, поскольку камни оказались по большей части плохого качества и лишь в немногих горел огонь рубинов Могока.

Через несколько лет люди поняли, что вопрос качества можно легко решить, если в прямом смысле добавить рубинам огня. Дилеры открыли для себя прокаливание, о котором я уже рассказывала раньше, и Монг-Су снова вернул себе прежние позиции. И не удивительно, ведь невооруженным глазом нельзя увидеть разницу между натуральными камнями и теми, которые прошли обработку высокими температурами.

Я сообщила дилеру, что собираюсь в Мандалай и Могок, и спросила, не даст ли он мне какой-нибудь полезный совет. Он помолчал немного и сказал:

— Запомните: чем ближе вы будете к шахте, тем чаще за рубины станут выдавать отполированное стекло из светофора. Так что не позволяйте себя обдурить, будьте осторожны.

Когда Роберт Гордон в 1886 году отправился в Могок, у него ушло целых три дня на то, чтобы преодолеть пятьсот миль от Рангуна до Мандалая: сначала по новенькой железной дороге, а потом на лодке. И хотя железную дорогу давно уже достроили, все равно до второго по величине города Мьянмы пришлось добираться пятнадцать часов на «экспрессе». В купе со мной ехали три приветливых местных жителя, которые все время беспокоились, как бы я не умерла с голоду, и поэтому на каждой станции заставляли меня пополнять запас провианта у лоточников, шнырявших мимо состава по платформе. Утром я проснулась на рассвете и со своей верхней полки увидела на третьей полке кое-что любопытное — армейскую фуражку, завернутую в пакет, чтобы не испачкалась.

— Вы офицер? — спросила я, спустившись вниз, чтобы позавтракать.

— Ну да, мы все трое офицеры, — ответили мои попутчики. — Ездили домой на юг навестить родных.

И тут я поняла, что провела ночь в одном купе с «татмадо», местными военными, которые поддерживали диктатуру.

В прошлом бирманские солдаты носили с собой рубины в качестве талисманов, поскольку считалось, что этот камень защищает от кровопотери и придает смелости. Я спросила у своих попутчиков, сохранилась ли эта традиция. Они рассмеялись:

— Нет. Наша армия вооружена винтовками, это защита понадежнее. А камень ведь может запросто потеряться.

Вообще-то раньше солдаты носили рубины не только в карманах, но и вживляли их под кожу, поскольку считалось, что так талисман становится еще эффективнее.

Говорят, что в Мандалае три основных цвета: красный, зеленый и белый. Они символизируют глинистую почву, зеленые холмы и белые буддийские пагоды, которые встречаются здесь на каждом шагу. С другой стороны, три этих цвета также символ основных направлений местного бизнеса: рубины, жадеит и героин. Рубины — это Могок и Мандалай, опиумный мак выращивают в штате Шан у китайской границы, а жадеит — яркий бирманский камень, названный так, чтобы отличать его от бледного китайского нефрита, — добывают на самом севере страны.