Тур Хейердал - Приключения одной теории

Мне кажется, что разведение кокосовых пальм на острове Кокос имело смысл лишь в случае, если остров был либо густо населен, либо занимал удобное положение для мореплавателей, которые проходили через этот район и нуждались в пополнении провианта. По собственному опыту могу заверить, что для первобытного мореплавателя нет лучшего провианта, чем свежие, чуть недозревшие кокосовые орехи. Они не боятся соленых брызг, нетребовательны к хранению и в течение многих недель могут служить моряку жидкой и твердой пищей.

Наш коллега, американский археолог Фердон наблюдал, как приморские жители, которые из северной части провинции Эсмеральдас в Эквадоре еще в 1943 году ходили на долбленках типа «имбавура» до Тумако и Буэнавентуры в Колумбии, использовали неочищенные зеленые кокосовые орехи в качестве источника «воды».(18) Зеленые орехи полностью удовлетворяли потребность в питье также тех эквадорских плотогонов, которые в 1947 году доставили нас с Ватсингером и наши бальсовые бревна для плота «Кон-Тики» вниз по реке в Гуаякиль.

В последние годы археологи все более склоняются к мысли, что быстро накапливающиеся свидетельства культурных контактов между Гватемалой, с одной стороны, Эквадором и Северным Перу – с другой, возможно, следует объяснять древними торговыми связями через море.(19) Такое предположение подтверждается и тем, что на побережье, разделяющем эти области, нигде не найдено сходного археологического материала.

Достаточно одного взгляда на карту, чтобы убедиться, что остров Кокос лежит на пути из Эквадора в Гватемалу. Археологические материалы,(20) найденные на Галапагосе, и свидетельство о том, что жители Северо-Запада Южной Америки издавна ходили на парусных плотах, управляемых гуарами, тоже дают серьезное основание рассматривать остров Кокос как идеальную промежуточную гавань в открытом море между областями высокоразвитых культур, сложившихся по обе стороны непроходимых панамских лесов.(21) На нем доиспанские мореплаватели могли отдохнуть и запастись водой и кокосовыми орехами.

Влажный климат, густой дождевой лес и быстрое накопление гумуса типичны для острова Кокос и резко отличают его от засушливых, со скудными почвами островов Галапагос. Будущие археологические работы на Кокосе, очевидно, потребуют немалых затрат. Наиболее вероятными местами археологических находок нам кажутся устья рек и возвышенные плато, некогда занятые рощами кокосовых пальм.

Даже те читатели, которые помнят «Аку-Аку» – лучшее введение для неспециалиста в последующие главы, вряд ли откажутся расширить свое представление об острове Пасхи, главном объекте археологических исследований экспедиции 1955-1956 годов. Здесь за основу взят написанный Хейердалом географический и исторический обзор, вошедший под заголовком «Очерк острова Пасхи» в первый том отчетов Норвежской археологической экспедиции. Мы не воспроизводим здесь полностью этот очерк, так как он слишком пространен.

Остров Пасхи лежит в 2300 милях от побережья Перу и Северного Чили и в 1200 милях от ближайшего форпоста Восточной Полинезии – острова Питкерн. Образовался он в результате ряда подводных вулканических извержений. Кратеры, лавовые ноля и множество извергнутых обломков на поверхности острова говорят о его геологическом прошлом. Однако процесс горообразования на острове (в отличие от островов Галапагос) закончился задолго до появления здесь человека. Некоторые из многочисленных пещер, о которых столько пишут, возникли в связи с выделением вулканических газов.

Маленький, всего 22X11 километров, остров напоминает в плане треугольник. Берег во многих местах крутой и обрывистый; вдоль береговой стены лишь кое-где можно увидеть крохотные островки. Коралловых рифов нет. Климат субтропический (координаты острова: 109 o 25' западной долготы и 27 o 8' южной широты); осадков достаточно. Несмотря на это, флора и фауна чрезвычайно бедны, что объяснялось раньше огромными расстояниями, отделяющими остров от материка и от архипелагов Полинезии. Особенно бросается в глаза полное отсутствие деревьев, однако как раз в связи с этой особенностью острова экспедиция пришла к неожиданному выводу.

Некоторые растения и животные, в основном те, которые играют важную роль в хозяйстве, были привезены сюда. Об этом было рассказано в «Аку-Аку», а ниже этот рассказ будет дополнен.

На острове, где животный и растительный мир скуден, поражает изобилие каменных свидетелей прошлого. В разных местах встречаются каменные фундаменты; уже первые европейцы, исследовавшие остров, описали жилища, сделанные целиком из камня. Однако самое сильное впечатление производят мегалитические скульптуры, изображающие человека. На зарисовках ранних исследователей мы видим, что скульптуры стояли на платформах, внутри которых помещались погребальные камеры. Головы каменных исполинов венчались цилиндрами из красного камня. Как высекали и перемещали идолов, было установлено исследованиями Хейердала в 1956 году. Вооруженные лишь техникой каменного века, аборигены делали удивительные вещи.

В более поздние времена европейцы увидели, что статуи все до единой были свергнуты с платформ – аху. Это произошло во время войн между местными племенами. Очевидно, в ходе междоусобиц наиболее богатые районы острова переходили из рук в руки. Последняя большая битва произошла в промежутке между двумя посещениями европейцев. Затем наступила тяжелая пора – набегя европейцев и работорговля; население Пасхи было почти полностью истреблено. Думая обо всех этих подтвержденных исследованиями столкновениях между племенами, невольно спрашиваешь себя, как люди находили время и силы, чтобы воздвигнуть столько огромных изваяний?

Сами пасхальцы рассказывают, что ваянием их предки начали заниматься еще в мирную пору, когда они работали на другой народ. Они подробно описывают этот народ. Подтверждение того, что на острове, лежащем: сравнительно близко к Южной Америке, некогда обитала сильно отличавшаяся от полинезийцев этническая группа, было очень важно для обоснования теории Хейердала.

Правда, видный французский этнолог Метро в свое время назвал все эти рассказы вымыслом. Дескать, островитяне пытались объяснить явления, которые в пору упадка казались им непонятными. Метро считал, что полинезийцы пришли на безлесный остров. Уйти отсюда они не могли, так как на острове не было материала для мореходных судов, И тогда люди приложили неслыханные усилия, чтобы как-то скрасить жизнь на этом голом клочке земли: вытесывали статуи по образцам, известным на некоторых других островах Восточной Полинезии, тешили свое тщеславие войнами. Даже возникновение письменности, единственной во всей Полинезии, Метро втиснул в рамки своего толкования. Его гипотеза была принята не только потому, что она вроде бы соответствовала наличным фактам, но и в силу тенденций, присущих определенным этнологическим школам. Современные исследователи нередко склонны объяснять развитие культуры средой (весьма растяжимое понятие), мало считаясь с исторической подоплекой, которую особенно трудно установить, когда речь идет о первобытных народах.