Сесил Форестер - Хорнблауэр и «Отчаянный»

И такая возможность оставалась, хотя это был не один шанс из десяти, даже не один из ста, но один на миллион. Чрезвычайное, непредвиденное стечение обстоятельств: оплошность со стороны британцев, погода, политическая ситуация и везенье могут дать Бонапарту неделю, необходимую, чтоб перевезти армию. Конечно, шансы неисчислимо малы, но и ставка несказанно велика. Уже это одно могло привлечь такого азартного игрока, как Бонапарт, даже если б обстоятельства не принуждали его к тому же.

Так что плоскодонные суденышки строили в каждой рыбачьей деревушке, а потом они ползли от места своего рождения к большой военной базе в Булони, держась мелководья, идя на веслах чаще чем под парусами, прячась под прикрытием береговых батарей. На каждой лодке было по пятьдесят солдат и по двое матросов. А раз Бонапарт перемещал эти лодки, Королевский Флот считал своей обязанностью по возможности этому препятствовать.

Вот так и вышло, что «Отчаянный» оказался в составе небольшой эскадры под предводительством Чамберса с «Наяды» к северу от Уэссана. Эскадра пыталась не дать полдю-жине канонерских лодок пройти вдоль скалистого берега Северной Бретани.

— Коммодор сигналит, сэр, — доложил Форман. Чамберс тратил уйму времени, сигналя своей маленькой эскадре.

— Ну? — спросил Хорнблауэр. Форман справлялся с сигнальной книгой.

— Занять позицию в пределах видимости. Направление ост-норд-ост, сэр.

День был погожий, с юго-востока дул легкий ветерок, редкие облачка проплывали по голубому небу. Море за бортом отливало зеленью, а в двух милях на траверзе виднелся белый пенистый бурун; здесь на карте стояли странные названия, Абер Урек и Абер Бенуа, говорящие о родстве между бретонским и валлийским языками. Хорнблауэр делил свое внимание между «Наядой» и берегом. «Отчаянный» мчался на фордевинд, и Хорнблауэр чувствовал то же, что игрок, расстающийся со свояк золотом. Может и необходимо сдвинуться в наветренную сторону, но за каждый такой час придется расплачиваться сутками лавировки в обратную сторону. Важная стратегическая позиция — вблизи Бреста, где стоят на якоре французские линейные корабли, а не здесь, где совершают свой опасный путь крохотные канонерские лодки.

— Вы можете снова привести судно к ветру, мистер Буш.

— Есть, сэр.

Теперь они были далеко от «Наяды», и требовался зоркий глаз, чтоб прочесть сигналы.

— Мы как терьер у крысиной норы, сэр, — сказал Буш. Он вернулся к Хорнблауэру, как только «Отчаянный» лег в дрейф с обстененным грот-марселем.

— В точности, — согласился Хорнблауэр.

— Шлюпки готовы к спуску, сэр.

— Спасибо.

Шлюпки должны будут атаковать канонерские лодки, когда те будут проползать мимо, сразу за буруном.

— Коммодор сигналит, сэр, — снова доложил Форман. — Ой, это люггеру, сэр.

— Вот он! — сказал Буш. Маленький люгтер двигался в сторону берега.

— Это охотничий хорек лезет в нору, мистер Буш, — сказал Хорнблауэр, невольно становясь разговорчивым.

— Да, сэр. Стреляют! Опять!

Ветер донес до них грохот пушечного выстрела, и они увидели клубы дыма.

— Там что, батарея, сэр?

— Может быть. А может, стреляют сами канонерки. На носу каждой лодки были установлены одна-две тяжелых пушки. Но в этом был и большой недостаток: после пяти-шести выстрелов лодку разносило в куски отдачей. Теоретически канонерки должны были использоваться для очистки берега от обороняющих его войск при высадке.

— Не понимаю, что происходит, — волновался Буш. Низкий мыс закрывал им всю картину.

— Стреляют часто, — сказал Хорнблауэр. — Там должна быть батарея.

Он злился: флот тратит жизнь и средства на абсолютно ненужную затею. Он похлопал руками в перчатках одной о другую, пытаясь согреться — было прохладно.

— Что это? — Буш с волнением смотрел в подзорную трубу. — Посмотрите, сэр! Он потерял мачту, клянусь Богом!

Из-за мыса появилось нечто, с первого взгляда неузнаваемое. Это был люггер, он дрейфовал, потерявши мачту и управление. Все говорило о том, что он угодил в хорошо продуманную западню.

— Они все еще по нему стреляют, — заметил Провс. В подзорную трубу видны были всплески от ядер вокруг люггера.

— Придется нам его спасать, — сказал Хорнблауэр, пытаясь скрыть раздражение. — Брасопьте реи на фордевинд, пожалуйста, мистер Провс.

Его злило, что приходится подвергать опасности судно из-за чужих ошибок в деле с самого начала бессмысленном.

— Мистер Буш. Приготовьте на корме буксирный конец.

— Есть, сэр.

— Коммодор сигналит, сэр, — это Форман. — Наши позывные. «Помочь поврежденному судну».

— Подтвердите.

Чамберс приказал поднять этот сигнал, не видя, что «Отчаянный» уже двинулся на помощь.

Хорнблауэр внимательно осматривал обращенный к ним берег мыса. С этой стороны не было видно ни дыма, ни каких-либо других признаков батарей. Если повезет, ему придется всего-навсего отбуксировать люггер за мыс. На шкафуте слышались голоса Буша и Вайза — они подгоняли матросов, тащивших громоздкий якорный канат. Секунды бежали быстро, как всегда в критических ситуациях. Над головой просвистело ядро. Хорнблауэр потянулся за рупором.

— Эй, на «Кузнечике». Приготовьте принять канат. Кто-то на искалеченном люггере размахивал платком, показывая, что готов.

— Обстенить грот-марсель. Мистер Провс, мы подойдем к нему.

В этот момент раздался взрыв, и «Кузнечик» разлетелся в куски. Это случилось прямо на глазах у Хорнблауэра, когда он с рупором в руках перегнулся через борт. Только что тут был люггер, живые люди на палубе убирали обломки мачт, и вот он превратился в летящие обломки и столб клубящегося дыма. Должно быть, это артиллерийский снаряд с берега — видимо, там установлены гаубицы или мортиры. Скорее всего, полевые гаубицы, легкие и подвижные. Снаряд попал в люггер и взорвался в пороховом погребе.

Когда дым рассеялся, Хорнблауэр увидел нос и корму люггера. Залитые водой, они плавали на поверхности. Несколько человек цеплялись за обломки. Они были еще живы.

— Спустить шлюпку! Мистер Янг, подберите их.

Это было хуже, чем обычно. Артиллерийские снаряды безумно опасны для легковоспламеняющегося деревянного судна. Хорнблауэра бесила и эта бессмысленная опасность и невозможность ответить. Шлюпка была уже в пути, когда еще один снаряд просвистел над головой. Хорнблауэр понял, что свист от него не такой, как от круглого ядра — можно было заметить это и раньше. У снаряда, пущенного из гаубицы, есть ободок, который и дает тот зловещий звук, который Хорнблауэр только что услышал.

По ним стреляла французская армия. Сражаться с французским флотом — долг «Отчаянного» и самого Хорнблауэра, но подвергать свое драгоценное судно, своих матросов обстрелу со стороны солдат, не стоящих французскому правительству почти ни гроша — глупость, а делать это без малейшей возможности ответить — чистое безумие. Пока Янг снимал с обломков люггера пострадавших, Хорнблауэр в ярости барабанил пальцами по коечной сетке. Он взглянул на берег и увидел столб белого дыма. Это гаубица — прежде, чем ветер отнес дым, Хорнблауэр увидел, что столб его направлен вверх. Максимальная дальность достигается у гаубицы при угле подъема 50°, а в конце траектории снаряд падает под углом 60°. Эта гаубица стреляла с низкого берега или из какого-то окопа: Хорнблауэр видел в подзорную трубу, как офицер взмахами рук командует стоящему у его ног орудию.