Василий Песков - У германских друзей

Какова польза подобной охоты? Вот тут и надо объяснить парадокс «охраны животных охотой». Охотники в ГДР платят узаконенный штраф, если звери испортили чей-нибудь урожай на полях (а поля всегда рядом с лесом). Не будь отлаженных отношений между крестьянином и охотником, крестьяне давно бы уже истребили кабанов и оленей, как истребили вредивших хозяйству волков. Вот первый выигрыш. Лесные угодья дают государству доход, а населению ГДР — деликатесы природы (в год четыре тысячи тонн дичины). Это второй выигрыш. Третий — охотники могут охотиться. Эту страсть можно не понимать, но она существует. И наконец, самое главное. Все — молодые и старые, охотники и не охотники, вегетарианцы и любители кабанятины — наблюдают на своей земле дикую жизнь. Проходя по лесу, можно увидеть оленя, косулю, семью кабанов, барсука, зайца… Это великая радость — пройти по лесу, полному жизни.

На вопрос: «Какой новостройкой Берлина вы больше всего гордитесь?» — четверо из десяти сказали: телебашней; шесть человек ответили: зоопарком.

Об этом парке я много слышал, а увидел его неожиданно. На одной из берлинских улиц ходил медведь. Так показалось сначала. Из проезжавших трамваев высовывались мальчишки, старухи, молодые мамы с колясками толпились на тротуаре. И тут же, в десяти метрах от спавших в колясках младенцев, спокойно расхаживал зверь.

Медведь — давнишний символ Берлина. И я подумал, что именно в этом смысл необычайного зрелища. Но оказалось: это «живая вывеска» зоопарка. «Медвежья территория» с полянкой и пещерой из дикого камня выдвинута прямо на улицу.

Прежде чем увидеть зверей, я встретился с главным опекуном парка доктором Датте. Ему шестьдесят. Специальность — ветеринар. Беседуя с ним, я вспомнил профессора Гржимека (он тоже ветеринар и тоже директор зоопарка — во Франкфурте-на-Майне). Говорят, что характеры двух этих немцев не одинаковы. Но нетрудно заметить и много общего. Энтузиасты. Люди действия, глубоко убежденные в правоте дела, которому служат. Нам хорошо известны Гумбольдт, Брем, Гагенбек. Имена Датте и Гржимека продолжают этот почетный ряд немцев-природоведов.

Берлинский зоологический парк — дело жизни доктора Датте. От первого чертежа и первого камня до последних сенсационных событий в жизни звериной колонии — все, до мелочей, не миновало его внимания. За два часа беседы я имел возможность оценить деловитость, энергию, а также и юмор интересного человека. Вот самый конец разговора:

— Есть ли у доктора в парке любимцы? Улыбка. Рассматривание очков.

— Я их всех люблю…

В Берлине сто пятьдесят лет существует Тиргартен (зоологический сад). Но он оказался в западной части, за чертой, разделяющей город. Кто знает любовь немцев к животным, поймет: это было почти страдание — не иметь зоопарка. Зоопарк для немцев, мне показалось, важнее театра и стадиона, важнее музея и пляжа. И когда стало известно: «Будем строить!» — энтузиазм охватил всех.

Была это в полном смысле народная стройка. Со слов доктора Датте я записал: «Берлин жил этой стройкой. Дело шло не только споро, но и весело, с выдумкой и трогательным участием тысяч людей. Старики отчисляли по две-три марки от пенсии, школьники собрали сто тысяч марок, студенты бесплатно отработали в парке много тысяч часов. Несколько людей оставили завещание вроде такого: «После смерти моей — все зоопарку: имущество, драгоценности, лошадь и книги».

А когда речь пошла уже о животных, началось веселое состязание. Рабочие предприятий тяжелой промышленности собрали деньги на покупку слонов. Министерство обороны купило дикобразов. Завод холодильников — белых медведей. Пингвинов в складчину купили берлинские официанты — «кому не известно, что симпатичные птицы больше всего похожи на нас». Одна из мебельных фабрик ломала голову, как бы и ей внести остроумную лепту. Решили, что есть некая связь между аистом и кроватью… В разгар кампании по Берлину водили осла с плакатом: «Только я не жертвую на строительство зоопарка».

Первый на Земле зоопарк четыре тысячи лет назад создали китайцы. Он назывался «Парк мудрых».

В Европе все началось со зверинцев. Любопытной толпе предлагали взглянуть на живые диковинки («По улицам слона водили…»). В России первый зверинец (в 1711 году) учредил царь Петр. Но прошло полторы сотни лет, прежде чем появился первый в России зоологический сад (в Москве, в 1864 году). От зверинцев зоосады отличались тем, что людям, приходившим сюда, создавались удобства: загоны и клетки с животными размещались в живописных садах с прудами, скамейками, ресторанами. Чтобы неволя животных не резала глаз, клетки стали делать на манер человеческого жилья, появились всякого рода домишки и бетонные крепости. «Архитектура» усыпляла совесть людей и ничего не давала животным. В таком виде зоосады во многих местах сохранились до наших дней.

Старый зверинец нас чаще всего огорчает. Очень тесно и людям и зверям. Сетки загонов и прутья клеток не могут радовать глаз. Но следует помнить: фотография, кино, телевидение — дети нашего времени, а ранее лишь зоосад мог познакомить людей с живым богатством Земли. Авантюристы, искатели приключений и страстные природолюбы из рискованных путешествий привозили в зоосады все новых и новых животных. Увидеть диковинного зверя было праздником для людей. В 1714 году такой праздник пережил Петербург — «впервые россияне лицезрели слона».

Новейшая техника киносъемки и скоростной транспорт сегодня приблизили мир природы к нашему дому. Сидя в кресле у телевизора, мы наблюдаем экзотических птиц и зверей. В течение часа можем побывать в африканской саванне, в сибирских лесах, в Антарктиде, в северной тундре. На широком цветном экране кино перед нами проходят сцены дикой природы. Зверя мы видим почти вплотную, видим, как он охотится или спасается от охотников. И вот появился вопрос: а нужны ли теперь зоопарки? Дискуссия не была долгой. Нужны! Экран не способен полностью заменить человеку радость видеть животных, радость видеть не тени жизни, а саму жизнь.

Любопытная статистика: в Токио — два зоопарка, в Париже — три, в Нью-Йорке — четыре. В Японии строят сейчас необычайное заведение. В специальных павильонах будут держать полторы тысячи насекомых: божьих коровок, кузнечиков, светлячков. Оказывается, японские дети, вырастая, не видят простого жука. Африка… Казалось бы, в этом «раю для животных» зачем зоопарк? Увы, Африка уже не та, что была сто и даже пятьдесят лет назад. Многие африканцы могут увидеть «своих» животных только в неволе. В Хартуме, Александрии, Каире, Энтеббе построены зоопарки.