Иоганн Висс - Новый швейцарский Робинзон

Мы поехали к Зеленой Долине, но со стороны, противоположной медвежьей пещере, и прибыли к Страусовой Башне, то есть к тому пригорку, с которого мы заметили страусов. Тут я дозволил Жаку и Франсуа отправиться вперед, при чем решился, однако, не терять их из виду ни на час. Что же касается до Фрица, то он остался со мной собирать камедь со стволов молочайника, на которых я сделал раньше надрезы. Солнце высушило эту камедь, и мы набрали ее значительное количество; она была положена нами в бамбуковый стебель, принесенный именно с этой целью.

Окончив сбор камеди, мы пустились догонять наш авангард, зашедший далеко за страусовые гнезда. Вероятно, мальчики хотели, зайдя страусам в тыл, погнать их на Фрица, который не раз выражал желание поймать одного страуса живым и которому я для этого уступил онагра.

Нам не пришлось долго ожидать результата хитрости Жака и Франсуа. Вскоре из кустов, окружавших гнезда, выбежали четыре страуса: три самки и один самец. Они вышли прямо на нас, преследуемые мальчиками и собаками, и потому было вероятно, что птицы не минуют наших рук.

Когда они приблизились, я метнул свое лассо; но вместо ног веревка обвила тело выбранного мною страуса. На минуту она сковала птицу, но сильное животное не замедлило освободиться от плохо охватившего его лассо, и я думаю, что оно успело бы спастись, если б Фриц не спустил тотчас же своего орла, которому он заранее обвязал клюв хлопчатником, чтоб этот хищник не мог сильно ранить страуса. Орел налетел на страуса, ухватился за его голову и остановил его на быстром бегу.

В это время прискакал на своем буйволе Жак, в свою очередь кинул лассо и, будучи искуснее меня, охватил им ноги страуса, который тяжело упал на бок.

В минуту мы окружили птицу и связали ее еще крепче. Накинув ей на голову платок, без чего мы не справились бы с нашей добычей, я связал ей крылья широким ремнем из тюленей шкуры, привязанным к веревке, один конец которой мы прикрепили к хомуту Вихря, а другой — к хомуту Мычка. Я решил вести страуса между двумя быками; но из боязни, чтобы он, лягаясь, не ранил которого-либо из этих дорогих нам животных, я связал ему лапы довольно близко одну к другой. Приняв эти предосторожности, я снял ослеплявшую страуса повязку и причинявшие ему напрасную боль веревки.

Сначала страус, раздраженный насилием, не хотел идти, а присел на землю. Потом, считая себя, может быть, свободным, он вскочил и рванулся вперед, как бы намереваясь побежать; но ремень удержал его, и птица снова опустилась на землю. Поднявшись, она продолжала биться, по-прежнему тщетно. Наконец она должна была покориться и следовать за тянувшими ее быками.

Между тем как Жак и Франсуа, верхом на буйволах, вели нашего пленника к Страусовой Башне, я, вместе с Фрицем, пошел к гнездам. Мы были от них лишь в нескольких шагах, как вдруг поднялась самка перед нами, до того неожиданно, что мы не вздумали даже преследовать ее. Присутствие ее доказало нам, что гнездо не было покинуто и что насиживаемые яйца могли содержать живых птенцов. Мы взяли с десяток яиц, а остальные оставили в гнезде, чтобы птица, по возвращении, могла продолжать высиживать их. Бережно подвязав страусовые яйца к седлам, мы съехались и направились вместе к Медвежьей Пещере через Зеленую Долину.

Возвратившись домой, мы были встречены криками изумления; но вскоре жена испугалась того количества корма, которое должно было понадобиться на нашего величавого пленника: «Да какая же будет польза от этого прожоры?»

— Страус будет служить мне конем! — восторженно воскликнул Жак, — и если наша земля примыкает к Азии или Африке, то на страусе я в несколько дней доскачу до первых европейских поселений за помощью и вестями. Поэтому пусть страус и зовется Ураганом; как только он будет приручен и выезжен, ты, Эрнест, можешь взять себе моего Вихря.

Несмотря на некоторые возражения Франсуа, страус тут же был присужден Жаку, который взялся приручить его и выездить.

Было слишком поздно для возврата на ферму; но на следующий день, на рассвете, и мы, и животные были уже в походе. Страус шел с завязанными глазами между двумя быками; тележку тянула корова, на которой сидел верхом Эрнест; Жак и Франсуа ехали по бокам, верхом на Вихре и Мычке; я ехал на Легконогом, Фриц на Быстром. Весь караван наш был довольно живописен.

В ущельи мы сделали небольшой привал. Дети хотели взять оставленные ими в этом месте страусовые перья, да и я был непрочь захватить немного фарфоровой глины и благовонных бобов с запахом ванили, открытых женой.

Перед отъездом я еще более укрепил завал, преграждавший доступ в наши владения бродячим животным. Кроме того, я замел оставленные нами следы, чтобы впоследствии легче распознать незванных посетителей.

Мы хотели прибыть на ферму засветло, и потому дозволили себе только короткую остановку на Сахарнице, где захватили окорока пекари, достаточно прокоптившиеся.

Тотчас по приезде на ферму мы поспешили расседлать и распрячь наших животных и, поужинав несколькими ломтями холодного мяса, улеглись на свои постели из хлопка, потому что изнемогали от усталости.

На другой день, утром, я с удовольствием убедился, что вместе со своими собственными яйцами наши наседки высидели и несколько куропаток. Жена выразила желание отвезти их в пещеру, куда нас тянула какая-то тоска по давно оставленной местности и куда мы и прибыли около полудня.

Первой заботой нашей хозяйки было проветрить жилище, везде вымести, вытереть пыль, вымыть, и она до того предалась этому занятию, что едва не забыла накормить нас, и мы должны были удовольствоваться холодными блюдами.

Пока два младшие мальчика помогали матери, я с двумя старшими развязывал и распределял по местам нашу добычу. Страус, освобожденный от сообщества быков, был снова привязан перед нашим жилищем, под ветвями деревьев, где и должен был оставаться до совершенного приручения. Страусовые яйца мы обмыли в тепловатой воде; затем, те из них, в которых мы предполагали еще живых зародышей, были положены, на подстилки из ваты, в печь, в которой я, по указанию термометра, поддерживал необходимую для их развития теплоту. Ангорских кроликов мы в тот же день перевезли на остров Акулы и выпустили на волю, с целью чтобы они тут обжились и расплодились. Впоследствии мы намерены были устроить им и удобное жилище. Островок кита был предоставлен маленьким антилопам. Мы с удовольствием оставили бы этих миловидных животных, не более фута длиной, при себе, если б не боялись, что им не дадут покоя собаки; что же касается до нескольких сухопутных черепах, которых мы нашли в окрестностях Сахарницы и из которых две штуки оставили на ферме, то я хотел было пустить их на свободу в наш огород, чтобы они очистили его от расплодившихся в нем улиток, но жена ожидала меньшего вреда от улиток, чем от черепах, и потому я поручил Жаку отнести последних в тростник, около озера Лебедей.