Иоганн Висс - Новый швейцарский Робинзон

Описанная мною постройка не была исключительным нашим занятием. Пока я строил жилище, а жена устраивала хозяйство, что требовало с ее стороны много хлопот и времени, мальчики ходили на охоту и всякий раз приносили какую-нибудь новую добычу. Например, с одного из своих последних походов Фриц возвратился с двумя плодами, которые он счел за огурцы и которые оказались плодами шоколатника и райской смоковницы, или бананового куста. Мы отведали того и другого плода, и я должен сознаться, что они показались мне незаслуживающими своей громкой славы. Бобы какао, лежавшие зернами в сладковатом соку, были очень горьки; только бананы были сносны, но довольно безвкусны, походя на мягкие груши.

— Странно, — заметил я, — что плоды, ценимые в других местах столь высоко, кажутся нам здесь очень невкусными. Во французских колониях отвар какао, приправленный сахаром и померанцовыми цветами, считается очень изысканным напитком, а его бобы, которые здесь столь горьки, признаются там очень вкусными, сушеные и стертые с сахаром. В обеих Индиях жареные и вареные бананы считаются чрезвычайно приятной яством; может быть, там их срывают в надлежащее время, то есть несовершенно дозревшими.

— Если так, — сказала жена, то я посажу эти плоды в моем саду, и надеюсь, что со временем и мы найдем их прекрасными.

— Дорогая моя, — ответил я, — чтобы бобы какао проросли, их нужно посадить в землю еще сырыми, только что вынутыми из плодов, а банановые кусты разводятся обыкновенными черенками. Итак, если хочешь, перед нашим отъездом Фриц принесет тебе, для посадки, несколько плодов и побегов.

И действительно, накануне нашего отъезда, Фриц, по поручению матери, отправился искать плоды шоколатника и отпрысков банана. При этом случае я просил его принести возможно большее число образчиков местного растительного и животного царств. Фриц отправился по реке, в своем кайяке и захватил с собой еще род калифорнского плота, очень легкого на воде, и вечером, при возвращении Фрица, плот этот был нагружен до такой степени, что едва не тонул.

Жак, Эрнест и Франсуа тотчас же подбежали к плоту, чтобы приняться за его разгрузку. Распределив между собой добычу, они стали переносить их в хижину. Эрнест и Франсуа успели уже отойти, когда Фриц поручил Жаку большой сырой мешок, в котором что-то двигалось, издавая незнакомые нам звуки. Жак, укрывшись за кустом, поспешно открыл мешок, и увидя заключавшееся в нем, вскрикнул и подпрыгнул от радостного изумления. Поблагодарив брата за подарок, он, осторожно и постоянно держа мешок наполовину в воде, отнес его в уединенное место, где хотел взять его на другой день. Фриц же соскочил на берег с большой птицей, у которой были им связаны лапы и крылья и которую он поднес нам с очевидным самодовольствием — то была султанка из отряда куриных.

Затем он рассказал нам свои похождения. Местность, видная им на противоположном берегу вдоль реки, показалась ему очень плодородной. Густые леса тянулись там от самой реки до склона гор. По словам Фрица, его постоянно оглушал крик множества птиц самого разнообразного оперения: цесарки, индейки, павлины и другие, между которыми, при помощи своего силка, он поймал и привезенную султанку. Поднявшись по реке выше болота Буйволов, он увидел по правую руку мимозовый лес, в котором важно прогуливались слоны, кучками от десяти до двадцати особей, срывая молодые ветви, которые они поглощали целыми пучками, нисколько не тревожась появлением кайяка и его седока. Несколько дальше Фриц увидел, у небольшой губы, нескольких подошедших напиться барсов, которых чудная шкура чрезвычайно красила местность, придавая ей живописный вид, совершенно не привычный молодому плавателю.

— Несколько мгновений, — рассказывал он, — меня одолевало сильное желание испытать свое искусство в стрельбе по одному из этих великолепных животных; но я понял всю опасность такого увлечения, и скоро мои воинственные побуждения разлетелись как дым, и я ощутил не менее живое желание поскорее убраться и возвратиться в наше спокойное убежище. Когда я обдумал это благоразумное решение, я внезапно увидел, на расстоянии двух выстрелов от меня, сильное волнение, как будто бы в том месте вырывался источник, и вслед затем я разглядел поднимавшуюся из воды огромную голову краснобурого цвета, которая зевала с шумом, похожим на ржанье. Во время этого зевка мне удалось только увидеть двойной ряд страшных зубов, которые сидели в деснах подобно заостренным сваям. В четыре удара веслом я удалился от чудовища, а после новых четырех ударов потерял его из виду, желая от души, чтобы оно не вздумало показаться вновь. Я захватил свой плот, который оставил в маленькой бухте, чтобы легче совершить свое плавание вверх по ручью, и поспешно и самым ближним путем возвратился сюда.

Таково, вкратце, содержание Фрицева рассказа. Он нас сильно озадачил, убеждая в том, что по соседству с нами водилось много страшных зверей, барсов, слонов, бегемотов и других, которым мы не могли совершенно преградить доступа в наши владения и которые могли явиться каждый час. Помимо этих весьма законных опасений, поездка Фрица доставила нам большое удовольствие, потому что он привез множество образчиков интересных растений.

Время его отсутствия было употреблено нами на приготовления к отъезду, который был назначен назавтра.

На другой день мать, Жак, Эрнест, Франсуа и я отправились сухим путем, а Фриц, с моего разрешения, водой. Ему следовало спуститься по реке на своем кайяке, обогнуть мыс Обманутой Надежды и осмотреть весь неизвестный нам берег.

Обратный путь был совершен без затруднений. Жак, на своем страусе, опередил нас часом. Он спустил для нас подъемный мост и вслед затем поспешил сунуть в тину таинственный мешок, полученный накануне от брата. Прибыв на место и поджидая Фрица, Эрнест и я сняли с вьючных животных привезенные нами богатства. Меня испугало было накоплявшееся количество живности, так как я подумал о вреде, который она причинит посевам во время наших отлучек, и для возможного предупреждения этого будущего вреда я тотчас же распределил живность по нашим морским владениям. Индейские куры, канадская курочка и обыкновенные журавли, которым мы подрезали крылья, были переправлены на два соседние острова. Черные лебеди, царская цапля и журавль нарядный, весьма забавный своей привычкой охорашиваться, были поселены на болоте Лебедей. Старые дрохвы остались при нас и сохранили право являться к нашему столу, когда мы садились есть под открытым небом.

Тотчас по прибытии Фрица, который возвратился за два часа до заката солнца, мы сели за прекрасный ужин.

Поужинав, мы сидели на пороге пещеры и по обыкновению спокойно разговаривали, когда со стороны Лебяжьего болота раздался страшный рев. Испуганные собаки вскочили с лаем. Я поспешно встал и велел Жаку сбегать поскорее за пулями. Мать, Эрнест и Франсуа были поражены ужасом. Что же касается до Фрица, который в подобных случаях первый бросался к оружию, то он не двигался, и на губах его появилась подавленная улыбка, которая меня успокоила.