Клаус-Дитер Шруль - Сабах - утренняя заря

Чем выше мы поднимались, тем живописнее была природа. Деревья и кустарники ярко зеленели, а горные цветы поражали многообразием красок. Пахло алоэ, агавой и смолой благовонных деревьев. Остров Сокотра и по сей день экспортирует не только благовония, но и самое лучшее в мире алоэ, которое очень охотно покупают, в особенности индийские купцы. Четырехчасовой мучительный переход закончился на высокогорном плато. Перед нами открылась изумительная панорама острова. В далекой прибрежной дымке виднелись белые деревни в зеленых пальмовых рощах.

Горцы встретили нас дружелюбно. Какими вкусными кажутся холодное коровье молоко и кислый творог, которым они нас угощают! Здесь, на душистых высокогорных лугах, пасутся бурые и пестрые коровы. Среди них гордо вышагивают орлы, время от времени взмывая в небо.

Горцы живут в хижинах, сложенных из камня, а одежда почти такая же, что и у жителей прибрежной полосы. Внешне они похожи на арабов, а их курительные трубки напоминают европейские. Горцы практически не знают болезней — ни туберкулеза, ни малярии. Лишь изредка болеют простудой и бронхитом. [80] Автор неточен в характеристике заболеваемости населения горных районов Сокотры, где до последнего времени были широко распространены различные желудочно-кишечные заболевания, пневмония, туберкулез.

Я растягиваюсь на траве в тени, которую отбрасывает скала. Вокруг жужжат пчелы, на ветру покачиваются большие желтые цветы гибискуса и ярко-красные — алоэ. На склонах растет драконово дерево («драцена драко»). По-арабски оно называется «дамм аль-ахавейн» («кровь двух братьев»). Высота этих деревьев — от 6 до 10 метров, а крона зонтом поднимается в небо. Дерево выделяет красную смолу («драконову кровь»). Она не имеет ни запаха, ни вкуса и используется как кровоостанавливающее средство, а также при лечении глазных болезней. Драконовы деревья — своеобразная достопримечательность растительного мира Сокотры. Они встречаются в очень немногих местах земного шара. До последнего времени драконово дерево считалось самым древним на земле. Александр Гумбольдт из-за огромной толщины ствола определил их возраст примерно в 5–6 тысяч лет, однако новейшие измерения свидетельствуют о возрасте не более 400 лет. На склонах гор растут также лимонные и апельсиновые деревья и один из видов дикого гранатника. Лимоны величиной с грейпфрут и такие же горькие. На влажных от росы высокогорных лугах много серых шампиньонов. Из хищников в горах наиболее распространена малая цивета, питающаяся не только мясом, но и финиками. Цивета выделяет секрет, используемый в парфюмерии.

После полудня на горы ложится тонкая завеса тумана. Солнце утрачивает свою силу, и наступает приятная прохлада. Спускаясь, слышим разносящиеся по всей долине голоса мальчишек, сзывающих коров и коз. А в долине нас уже ждут «лендроверы».

Вот и наступил последний день. Вечный ветер с моря взвихряет красный песок на летном поле. Мы провели на острове три недели и теперь прощаемся с ним и его гостеприимными обитателями, взявшими в собственные руки свою судьбу и решившими по-своему строить новую жизнь.

Я знаю: это прощание навсегда.

Из Ан-24, стоящего на взлетно-посадочной дорожке, выгружают саженцы яблонь и слив. На аэродроме создается комитет, который возьмет на себя обязанность организовать помощь острову Сокотра с материка.

Наша группа уже отправила телеграмму премьер-министру, в которой сообщила об успешном завершении экспедиции. Всем становится тяжело на душе, когда подходит прощаться мамур. Я сжился с коллективом, стремившимся во что бы то ни стало выполнить возложенную на него задачу. Перед тем как подняться по трапу, мы еще раз услышали песню, сопровождавшую нас в пути и в работе: «Сокотра станет райским островом для своих жителей». Когда самолет поднимается высоко, мы смотрим на остров, любовно прозванный южнойеменцами «прекрасной йеменской девой». Он постепенно исчезает в синем море, а в моей памяти возникают один за другим образы рыбаков Сокотры. Рискуя жизнью, они ныряют в морские глубины и достают оттуда раковины с мягко светящимися черными жемчужинами. Воды у острова Сокотра славятся своим черным жемчугом. В прежние времена устраивали «жемчужную лотерею»: рыбаки продавали корзины, полные раковин, и, кому очень везло, тот находил в одной из них жемчужину. Мне повезло: я видел жемчужину Южного Йемена — Сокотру.

То, что нужно для дома, незачем нести в мечеть.

Когда лев уходит, лиса пляшет.

Тот, кто любит, с радостью идет на мельницу и мелет зерно на двоих.

Сытый не торопится, готовя еду голодному.

Что один дурак мелет, то другой толчет.

Крестьянин остается, властелины меняются.

Если овцы разбегаются, значит, вожак — коза.

Даже рассвирепевший верблюд не способен укусить себя за горб.

Жаждущий всегда найдет дорогу к источнику.

Лучше черт в доме, чем невестка.

Саван роскошный, а покойник-то был дурак.

Верблюд перевозит изюм, а ест чертополох.

Если стена обвалилась, а пыли нет, значит, ее не будет и на следующий день.

Двое слабых могут побить одного сильного.

Али ест, а Ахмед пальцы облизывает.

В вечно привлекающей читателя литературе о жизни народов далеких стран уже давно сложился своеобразный жанр — записки врачей. Применительно к арабским странам этот жанр ведет начало с интереснейшей книги А. Б. Клот-бея, французского врача на службе египетского правителя первой половины XIX в. Мухаммеда Али, русский перевод которой увидел свет в 1843 г. Сегодня мы имеем возможность читать книги, написанные советскими врачами, которых извилистые дороги их нужной во всем мире профессии заносят в самые отдаленные уголки земли: наше государство оказывает помощь многим десяткам развивающихся стран.

Врачу не случайно хочется взяться за перо: ведь он зачастую видит то, что другие видеть не могут, особенно на Востоке. Можно лишь порадоваться, что на полку «записок врачей», изданных в нашей стране, ляжет еще одна книга подобного рода. Она посвящена жизни дружественного нам небольшого, но гордого и свободолюбивого народа, живущего на юге Аравийского полуострова, народа древнего, имеющего славную историю и богатую культуру, которую не могли стереть даже почти тринадцать десятилетий национального унижения.

Советский читатель «избалован» литературой о демократическом Йемене — в нашей стране о нем пишут немало. Но в этой книге вы наверняка нашли для себя много нового. Главное — она написана искренним другом йеменцев, успевшим полюбить их за краткий срок пребывания в стране.