Те Ранги Хироа - Мореплаватели солнечного восхода

От толпы отделился и заспешил к нам старик с умным лицом. Он сердечно пожал мне руку и сказал: «Почему же ты не предупредил нас о своем приезде?» Я не сознался, что забыл, на каком именно атолле он живет, хотя и помнил, что Фариуа сообщил Эмори и Стимсону много ценных сведений во время их прошлых посещений архипелага. Мы направились к дому Фариуа, устроились на террасе и стали беседовать. Дочь хозяина, которая также была для моих коллег ценным информатором, сидела вместе с нами. Когда пришло время распрощаться, Фариуа отдал какое-то распоряжение. Маленький мальчик исчез, затем снова появился, неся двух живых кур. Это был подарок Фариуа своему сородичу с отдаленного острова. К месту причала мы направились в сопровождении мальчика, который нес за нами птиц.

Я обратился к Фариуа: «Проедемся вместе по морю».

Я знал, что наше судно везло с Мангаревы ящики с бананами и плодами мангового дерева. Эти фрукты продавали на различных коралловых островах, где не росло ничего, кроме кокосовых орехов. Фариуа покинул судно с последней лодкой, увозя с собой ящик с плодами хлебного дерева и бананами, моим ответным подарком в благодарность за оказанное гостеприимство. В Полинезии обычно не принято рассказывать о таких вещах, и я надеюсь, что Фариуа никогда не увидит эту книгу. Мне кажется, что этот маленький эпизод отчетливо характеризует дух полинезийского гостеприимства: дарить и получать, получать и дарить не в интересах материальной выгоды, а для удовлетворения чувства чести.

НА ТРЕТИЙ день после того, как мы отплыли от Реао, капитан судна «Моана», таитянин, указал на восток и провозгласил: «Мангарева». До этого мы миновали атоллы архипелага Туа-моту, по своему интересные, но утомительно однообразные. Мы почувствовали, как изменяется природа, когда с волнением наблюдали за горной вершиной, все выше и выше встававшей над горизонтом. Это была вершина Маунт-Даф, названная так в 1797 г. капитаном Вильсоном в честь его судна, которое везло на Таити первую партию сотрудников Лондонского миссионерского общества [57] Экспедиция миссионеров на корабле «Даф» («Пудинг») представляет интереснейший эпизод в истории колонизации Океании. Это была первая попытка британского правительства использовать в широких размерах проповедников-миссионеров как своих агентов-разведчиков. Попытка не удалась. Миссионеры расселились на ряде островов Центральной Полинезии, устроив свою штаб-квартиру на Таити. Но они оказались совершенно неподготовленными к жизни в непривычной обстановке, а коренные жители встретили их враждебно; миссионеры вынуждены были вскоре уехать. Некоторые из них сумели, однако, составить интересные описания островов и быта их жителей. Последующие лучше организованные попытки христианизации островов Океании были более успешны. ). Гора словно всплывала из моря, и можно было понять чувства полинезийских открывателей новых земель, когда они дали острову имя Мангарева, что значит Плавучая гора [58] В 1871 г. Мангареву посетил (проездом на Новую Гвинею) известный русский путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай, проведший на острове четыре дня. Он описал главным образом антропологический тип островитян (см. Миклухо-Маклай. Путешествия, т. II, 1941, стр.148, 151; Собрание сочинений, т. I, 1950, стр. 58–68). .

Мы проплыли по западному проливу через окаймляющий его риф, и перед нами открылись отдельные острова этой группы. Слева мы оставили за собой Тараваи, около которого приютился маленький остров Ангакау-и-таи. К югу лежала группа небольших скалистых островов, среди которых самым крупным был Камака.

Акамару и Аукена, когда мы к ним приблизились, оказались двумя отдельными островами. Мы поплыли вдоль южного берега самого крупного острова, Мангаревы; над ним возвышалась вершина Маунт-Даф. Для этих островов, представляющих собой остатки кратерного кольца, характерны отвесные и оголенные склоны холмов, поросшие тростником. На Мангареве отроги главного горного хребта спускаются к морю и ограничивают небольшие заливы. От залива до склонов гор простираются крошечные участки плодородных земель; поэтому кокосовые пальмы растут маленькими разрозненными рощицами. На плоскогорье к югу от Маунт-Дафа расположено кладбище. Там находится гробница Те Ма-путеоа, последнего мангаревского короля. Мы обогнули кладбище, и нашему взору открылась главная деревня острова, Рикитеа, и две башни ее собора, возвышающиеся над деревьями.

Шхуна бросила якорь недалеко от пристани. Встречая прибывшее судно, туземцы выходили с вытянутыми вперед руками и произносили приветствие: «Эна кое» (А вот и вы), точно соответствующее новозеландскому приветствию: «Тена кое». Правила вежливости требуют произнести в ответ: «А кое ноти» (Действительно вы). Речь мангаревцев звучала приятно, потому что напоминала смешение маорийского и раро-тонганского диалектов. Звук «h» отсутствует, и ему соответствует пауза. Согласные «k» и «ng» здесь произносятся. К сожалению, французские священники, записывая туземные языки, передавали звук «ng» буквой «g» — такая система записи распространена сейчас по всей французской Океании и на Самоа. Владея маорийским и раротонганским диалектами, я за короткое-время научился разговаривать по-мангаревски.

Человек, который утверждает, что, зная язык одного полинезийского архипелага, он сразу может понять все слова другой островной группы, приписывает себе необыкновенные способности. Мой родной язык — маорийский, между тем откровенно признаюсь, что я никогда не мог дословно разобрать речь жителей тех полинезийских островов, куда попадал впервые. Купец для заключения, торговых сделок удовлетворяется маленьким запасом слов; журналист может в достаточной степени овладеть языком, «впитывая» его от окружающих. Этнолог же обязан глубоко изучить грамматику, разбираться в идиоматических выражениях и в различных значениях слов. Многие слова имеют одинаковое значение по всей Полинезии, но наряду с этим встречаются значительные отклонения. Они-то и поколебали мою самоуверенность. Разрешите мне в качестве примера рассказать вам отрывок из народной сказки.

Особенностью народных сказок на Мангареве является та легкость, с которой их герои переселяются из нашего мира в подземное царство. По и возвращаются оттуда обратно. Одна из сказок повествует о том, как земной человек усыновил своего племянника из царства По, которого звали Тонга. Он возрастил его в одиночестве — как по мангаревскому обычаю и должен воспитываться любимый ребенок. Приемный отец сам варил пищу племяннику и так охранял его одиночество, что не показывал мальчика даже своей жене. Тонга откармливали лучшей едой, чтобы по достижении юношеского возраста он мог бы, не ударив лицом в грязь, появиться на каком-либо общественном празднестве. Когда приблизилось это время, его приемный отец сказал своей жене Ирутеа: «Я собираюсь на ловлю в отдаленное место, чтобы наловить там отборной рыбы. Если я задержусь, приготовь еду и накорми мальчика».