Редьярд Киплинг - Отважные мореплаватели

Редьярд Киплинг

Отважные мореплаватели

Приключенческая повесть

Книгу избранных произведений известного английского писателя Редьярда Киплинга (1865-1936) составили его ранний и наиболее талантливый роман "Свет погас", рассказывающий о трагической судьбе одаренного художника, потерпевшего крушение в личной жизни, приключенческая морская повесть "Отважные мореплаватели" и рассказы, повествующие о тяготах и буднях людей, создающих империю вдали от Старой Англии, овеянные в то же время загадочностью и экзотикой жизни колониального мира.

Глава I

Большой пассажирский пароход качался на волнах Северной Атлантики, свистом предупреждая рыбачьи суда о своем приближении. В распахнутую дверь курительного салона ворвался холодный морской туман.

- Ну и противный мальчишка этот Чейн, - сказал человек в мохнатом пальто, со стуком захлопывая дверь. - Зелен еще среди взрослых толкаться.

Седоволосый немец потянулся за бутербродом и проворчал с набитым ртом:

- Знаем мы их. Ф Америка полно такой мальчишка. Фам надо верефка дешефый, чтобы их стегайть.

- Куда хватили! Не так уж он плох. Жалеть его надо, а не бранить, отозвался пассажир из Нью-Йорка, растянувшийся на диване под забрызганным иллюминатором. - Его с малых лет таскают по гостиницам. Сегодня утром я говорил с его матерью. Очень милая дама, но сладить с ним ей не по силам. Теперь он едет в Европу, чтобы закончить образование.

- Учиться он и не начинал. - Это сказал пассажир из Филадельфии, примостившийся в углу. - Этот парнишка получает по две сотни в месяц на расходы. Сам мне сказал. А ему и шестнадцати не стукнуло.

- Его отец имеет шелезный дорога, да? - спросил немец.

- Точно. И еще шахты, и лес, и перевозки. Старик выстроил один дворец в Сан-Диего, другой - в Лос-Анджелесе. У него полдюжины железных дорог, половина всего леса на Тихоокеанском побережье, и он позволяет жене тратить денег, сколько та захочет, - лениво продолжал филадельфиец. - На Западе ей скучно. Вот она и ездит повсюду с мальчишкой да со своими нервами и все ищет, чем бы его подразвлечь. Сейчас-то у него знаний не больше, чем у клерка из второразрядной гостиницы. А вот закончит учение в Европе, тогда задаст всем жару.

- Что же отец сам за него не возьмется? - раздался голос из мохнатого пальто.

- Недосуг ему, наверно. Деньги делает. Через несколько лет спохватится... А жаль, в парнишке что-то есть, только надо найти к нему подход.

- Стегайть его надо, стегайть, - проворчал немец.

Дверь хлопнула еще раз, и за высоким порогом показался худощавый стройный мальчик лет пятнадцати. Недокуренная сигарета свисала у него из уголка рта. Одутловатое, с желтизной лицо как-то не вязалось с его возрастом; держался он развязно и в то же время нерешительно. На нем был вишневого цвета пиджак, бриджи, красные чулки и спортивные туфли. Красное фланелевое кепи он лихо сдвинул на затылок. Посвистывая сквозь зубы, мальчик осмотрел всю компанию и сказал громким и тонким голосом:

- Ну и темнотища на море! А кругом кудахчут эти рыбацкие шхуны. Вот бы наскочить на одну, а?

- Закройте дверь, Гарви, - сказал пассажир из Нью-Йорка. - Да с той стороны. Вам здесь не место.

- А вам-то что? - ответил мальчик развязно. - Уж не вы ли оплатили мой билет, мистер Мартин? У меня такое же право сидеть здесь, как у любого из вас.

Он взял с доски несколько пешек и стал перебрасывать их с руки на руку.

- Тоска здесь смертная. Послушайте, джентльмены, а не сыграть ли нам в покер?

Все промолчали, а мальчик, небрежно попыхивая сигаретой, стал барабанить по столу довольно грязными пальцами. Потом он вытащил пачку долларов, будто намереваясь их пересчитать.

- Как ваша мама? - спросил кто-то. - Я что-то не видел ее за завтраком.

- Наверно, у себя в каюте. На море ее всегда укачивает. Надо дать стюардессе долларов пятнадцать, чтобы присмотрела за ней. Сам-то я стараюсь как можно реже спускаться вниз. Не по себе становится, когда мимо буфета прохожу. Знаете, я ведь первый раз в океане.

- Ну, ну, Гарви, не оправдывайтесь.

- Я и не оправдываюсь. Это, джентльмены, мое первое плавание по океану, но меня ничуть не укачало, разве что в первый день. Вот так-то!

Он торжествующе стукнул кулаком по столу, послюнявил палец и принялся пересчитывать деньги.

- Да, вы из особого теста слеплены, это сразу видно, - зевнул пассажир из Филадельфии. - Глядишь, гордостью Америки станете.

- Еще бы! Я американец с головы до ног. Вот доберусь до Европы, я им всем там покажу... Тьфу, сигарета погасла! Ну и дрянь продается на пароходе! Нет ли у кого-нибудь настоящей турецкой сигареты?

В салон заглянул старший механик, раскрасневшийся, мокрый и улыбающийся.

- Эй, парень, - крикнул Гарви бодрым голосом, - как наша посудина?

- Как ей положено, - ответил механик сдержанно. - Молодежь, как всегда, вежлива со стариками, и старшие это ценят.

В углу кто-то хихикнул. Немец открыл портсигар и протянул Гарви тонкую черную сигару.

- Это тот, што фам надо, мой молодой друг, - сказал он. - Попробуйте, да? Будете ошень довольны.

Гарви с важным видом принялся раскуривать сигару - он чувствовал себя взрослым.

- Видали мы и не такие, - сказал он, не подозревая, что немец подсунул ему одну из самых крепких сигар.

- Ну, это мы сейшас увидим, - сказал немец. - Где мы находимся, мистер Мактонал?

- Там, где надо, или недалеко оттуда, мистер Шефер, - ответил механик. - Вечером подойдем к Большой Отмели; а вообще-то пробираемся сейчас через рыбачью флотилию. Едва не потопили три лодки, а у француза чуть не сорвали рей. Что ни говори, плавание рискованное.

- Хороша сигара? - спросил немец у Гарви, глаза которого наполнились слезами.

- Прелесть! Какой аромат! - ответил он, стиснув зубы. - Похоже, что мы замедлили ход? Пойду наверх, посмотрю.

- И правильно сделаете, - сказал немец.

Гарви вышел, пошатываясь, на мокрую палубу и ухватился за ближайший поручень. Ему было очень плохо. На палубе стюард связывал стулья, а так как Гарви раньше похвалялся перед ним, что никакая качка ему не страшна, он собрал все свои силы и стал пробираться на корму. Здесь не было никого. Он почти ползком пробрался в дальний ее конец, к самому флагштоку, и скорчился в три погибели. От крепкой сигары, качки и дрожавшей от винта палубы его стало выворачивать наизнанку. В голове гудело, искры плясали перед глазами, тело, казалось, стало невесомым, и тут корабль накренился. Гарви перелетел через поручни и оказался на самом краю скользкой кормы... Затем из тумана поднялась серая, мрачная волна, подхватила его будто под руки и унесла прочь с парохода. Зеленая пучина поглотила его, и он потерял сознание.

Он очнулся от звука рожка, каким в Адмирондэкской школе созывают учеников к обеду. Он понемногу приходил в себя и стал припоминать, что его зовут Гарви Чейн и что он утонул в открытом море; но он был еще слишком слаб, чтобы связать свои мысли.