Б. Малкес - Открытие великой реки Амазанок

Как-то, в то время когда мы еще там находились и были заняты своей работой, пришли повидаться с капитаном четверо индейцев, кои прибыли издалека. Все они, как на подбор, были очень высокого роста, так что каждый из них был на добрую пядь ( Пядь (по-испански — palmo) — старинная мера длины, равная расстоянию между кончиками растопыренных большого пальца и мизинца. В Испании имела разную длину: от 19,2 до 22,8 см ) выше самого высокого из христиан. Кожа у них была очень белая, их волосы, ниспадая, доходили до поясницы, сами они и их одеяние были увешаны золотыми украшениями. С собой у них было много еды, а появились они с таким смирением, что мы не знали, то ли нам следует опасаться их скрытых помыслов, то ли радоваться их хорошему воспитанию (buena crianra). Они достали еду, что принесли с собой, сложили ее перед капитаном и сказали, что они вассалы одного очень важного сеньора и пришли по его велению посмотреть, кто мы такие, чего хотим и куда держим путь.

Капитан принял их очень радушно и первое, что он сделал это велел поднести им много всяких украшений, которые пришлись индейцам очень по вкусу и доставили им удовольствие. Капитан повторил им все то, что ранее говорил уже упомянутому властителю Апариану. Все это немало удивило индейцев, и они сказали капитану, что хотели бы пойти и доложить обо всем этом своему сеньору, и попросили у него [капитана] на то дозволения. Капитан им разрешил, пожелал доброго пути, дал им с собой много разных вещей, с тем чтобы индейцы отнесли их своему самому главному сеньору и чтобы сказали ему, что он, капитан, очень просит его пожаловать к себе и будет очень рад его посещению. И они ответили, что так и сделают; индейцы ушли, и мы никогда больше не видели их и так и не узнали, из какой земли они родом.

В этом месте мы провели весь великий пост ( В 1542 г. великий пост, который, как известно, соблюдается католической церквью в течение 46 дней, продолжался со среды 22 февраля по субботу 8 апреля ), все наши дружинники причастились у двух святых отцов, которые были с ними. Каждое воскресенье и по праздникам — в святой четверг, святую пятницу и святое воскресенье — я читал проповеди, и то было лучшее из всего, чем для вящей славы своей пожелал вразумить меня наш искупитель. И я радел о том, чтобы возможно лучше, насколько было сие в моих силах, споспешествовать его благим намерениям и помогать всем этим моим братьям и сотоварищам, напоминая им о том, что они христиане, и о том, чтобы они лучше служили богу и императору в этом богоугодном им предприятии и терпеливо сносили нынешние и грядущие тяготы вплоть до завершения нашего нового открытия, ибо от его счастливого исхода зависели мы сами и самые жизни наши; и, таким образом, я сказал для пользы дела все, что мне показалось необходимым, ибо в этом и заключалась моя обязанность, а также и потому, что жизнь свою положил я ради успеха нашего странствования. Также произнес я проповедь в воскресенье Касимодо ( Касимодо (от латинского quasimodo) — первые слова молитвы, которая читается во второе воскресенье пасхи. Этот день в 1542 г, приходился на 16 апреля ) и могу с полным правом утверждать, что как у капитана, так и у всех людей души были полны такого благолепия и такой святой веры в Христа и его святое учение, что господь во истину счел за благо пожелать нам спасения. Капитан призывал меня к проповеди, дабы все ревностнее обратились к исполнению долга своего и утвердились во мнении, что они достойны благостыни господней.

Мы также привели в порядок и маленькое судно, так как на ту пору оно уже успело прогнить. И, таким образом, оба судна были исправны и наготове. Капитан велел всем закончить приготовления и погрузить съестные припасы на корабли, ибо в понедельник он намерен был пуститься в дальнейший путь.

В этом селении с нами приключилась история, немало нас напугавшая. Случилось так, что в сумеречную среду, в святой четверг и в крестовую пятницу индейцы заставили нас поститься поневоле, ибо не приносили нам еды вплоть до самой субботы, что в канун пасхи ( Все эти дни входят в страстную неделю и в 1542 г. приходились на 5, 6, 7 и 8 апреля ). Капитан у них осведомился, почему они не приносят съестного, и тогда в субботу и в пасхальное воскресенье да в воскресенье Касимодо они притащили такую пищу, что мы ее выбросили в поле. Для того чтобы все шло как должно и во всем порядке, капитан назначил альфересом ( Альферес — первоначально королевский знаменосец, в описываемые времена-младший офицер ) одного весьма достойного этого звания идальго по имени Алонсо де Роблес и послал его с несколькими дружинниками в селение к тем воинственным индейцам с приказом во что бы то ни стало добыть еды на всех. Сам капитан остался стеречь корабли, которые в сем путешествии были нам после бога единственной защитой и опорою, ибо индейцы только того и домогались, чтобы отнять у нас оные.

Мы вышли из лагеря и селения Апариана на новой бригантине в девятнадцать гоа ( Значение слова гоа (испан. — goa) точно определить не представляется возможным. Хотя у испанского историка XVII в. Антонио де Эрреры это слово встречается в таком же написании, Медина полагает, что оно искажено при переписке и что правильно оно пишется хова — (испан. — jova). Судя по книге Cano, Arte para fabricar, fortificar y aparejar naos de guerra у mercante, Sevilla, 1611, p. 54, хова — это бимс — балка, которая крепится к верхней части шпангоута (т. е. поперечного ребра в наборе корпуса судна). Очевидно, судно в 19 «гоа», или «хова», имело 19 шпангоутов и по своим размерам было достаточно велико, чтобы на нем можно было плавать по морю ), дабы плыть к морю в канун дня св. Марка Евангелиста, 24 апреля названного года ( Из варианта Овьедо (см. комм. 11) явствует, что путешественники прибыли к месту будущей постройки в воскресенье 26 февраля. Таким образом, можно установить, что они пробыли в этом селении 58 дней (с 26 февраля по 24 апреля) ), и на протяжении более восьмидесяти лиг шли мимо селений сеньории Апариана и не встретили ни одного индейца-воина, а, напротив, сам касик явился, чтобы повидаться с капитаном, и доставил для него и для нас припасы. В тот же день св. Марка ( День св. Марка — неподвижный праздник, который отмечается римско-католической церквью 25 апреля ) мы отдыхали в одном из селений, куда прибыл этот самый сеньор, прихвативший с собой премного всякой снеди. Капитан встретил его очень приветливо и обошелся с ним ласково, так как в его [капитана] намерения и планы входило оставить, насколько это было возможно, в этой стране и среди этого варварского люда (pente barbara) добрую память о нашем пребывании и не допустить какого-либо неудовольствия по сему поводу, ибо это было на пользу службы, господу богу и королю испанскому, нашему повелителю, чтобы впредь, коль скоро будет на то королевская воля, можно было бы легче распространить священную власть короля, нашу святую христианскую веру и укрепить стяг Испании, и страна эта стала бы покорнее (mas domestica) и чтобы ее можно было умиротворить (para pacicalla) ( Употребляемое здесь Карвахалем слово domestico, что в переводе с испанского значит «прирученный», «домашний» — в применении к животным, очень часто применяется по отношению к индейцам в летописях и документах той поры и наглядно демонстрирует рабовладельческую и расистскую мораль испанских конкистадоров. Испанский глагол pacificar, который в переводе на русский язык значит «успокаивать», «умиротворять», представляет собой удивительно емкий термин, характерный для разбойничьей практики испанских конкистадоров, и вскрывает гнусное лицемерие испанской официальной политики в отношении индейцев.