Николай Максимов - Поиски счастья

Мистер Джонсон протянул паспорт.

С серьезным видом исправник стал рассматривать документ, заполненный по-английски. Кашлянул, уселся в кресло, еще повертел в руках паспорт, для солидности посмотрел его на свет. Спросил:

— Кто таков? По какому поводу здесь проживаешь?

Казак перевел. Мистер Джонсон, как умел, пояснил.

Исправник накручивал на палец ус.

— Ты что же, чертов сын, стоишь, как пень? Не знаешь, как встречать исправника?!

— Господин исправник хотят с дороги кушать, — перевел казак.

— О, да, да. Конечно. Извините меня. Я быстро! — и Мартин выскочил из комнаты, гремя ключами от склада.

Исправник ухмылялся.

— Вернется, опроси его, не проезжал ли тут наш беспутный владыка. Да иди с богом, посмотри за псами. Чертей чумазых попытай о бате. Заночуем, а утром — в путь-дорогу. Поспешать надо.

Довольный, что все обошлось хорошо, мистер Джонсон угощал русского полисмена, как он про себя назвал его. Исправник пьянел медленно.

— А там что у тебя за девка? — он указал рукой на дверь.

Мистер понял не сразу. Однако «полисмен» сумел разъяснить, что именно его интересует.

— Волоки ее сюды!

Мартин покосился на серебряные погоны и позвал девушку.

— Ну, как зовут, чумазая?

Девушка смущенно опустила голову.

— Пей! — исправник налил ей стакан разведенного спирта.

Та замялась.

— Ну, чертова дочь! Чего стоишь?!

Натужно улыбаясь, Мартин Джонсон начал уговаривать девушку. Морщась, та осилила полстакана и мигом стала хмелеть.

Исправник налил себе еще. Выпил, посопел и, не закусывая, склонился на стол, широко раздвинув локти. Молодая чукчанка качала головой:

— Э-э… Этки! [13] Плохо

— Чего? — исправник поднял глаза, огляделся. — А ты чего торчишь тут? — рявкнул он на Джонсона. — Иди! — и махнул тяжелой рукой в сторону двери.

Хозяин открыл рот, заморгал, начал что-то говорить.

— Что?! Пошел! — гаркнул исправник. Качнувшись, встал, одной рукой сгреб мистера Джонсона за шиворот и вытолкнул за дверь.

Замок захлопнулся.

Утром кортеж исправника двинулся дальше. Как выяснил казак-переводчик, отец Амвросий через Ванкарем проезжал минувшей зимой.

День обещал быть хорошим. Настроение у казаков было бодрое. Кожаный мешок, в каких обычно возят пушнину, потолстел. Исправник, вполне довольный собой, и не подозревал, какой неприятностью для него чревата минувшая ночь…

К вечеру следующего дня достигли Энурмино.

Здесь не было ни одной постройки европейского типа.

— Есть ли в вашем селении люди другой земли? — по приказу исправника спросил чукчу казак-переводчик.

Тот указал на ярангу Тэнэт. Исправник пошел туда. В душе он всячески бранил отца Амвросия, устроившего ему эту веселую поездку. Ему чертовски надоело таскаться по туземным жилищам, спать и есть среди этих «чертей чумазых», как он величал чукчей. Конечно, ему было бы куда приятнее заночевать среди русских. Но его ожидания опять не оправдались.

В яранге, кроме девушки и старухи, он увидел огромного, как он сам, человека, который перед этим что-то подсчитывал в записной книжке и теперь молча поднял глаза на вошедших. Его почти квадратная челюсть отвисла, белобрысые брови нахмурились. Было похоже, что он не в восторге от их визита и не собирается заискивать и гнуть спину.

Бент Ройс и Устюгов не сумели своевременно, летом, продвинуться дальше на север, к устью реки Колымы: они все ожидали продовольственного подкрепления из Нома от компании, но оно так и не пришло. Льды и холода вынудили их зазимовать здесь. Сейчас Ройс только что подсчитывал запасы продовольствия, вычисляя дневные нормы расхода. Продукты были на исходе, и он давно уже приобщился к чукотской пище Тэнэт и ее старухи матери.

Василий ушел на охоту.

Ройс сидел в чукотской обуви, тюленьих штанах и европейской сорочке. Никаких признаков гостеприимства он проявлять, видимо, не собирался.

«Откуда их черт понагнал сюда?» — подумал исправник, хотя прежде в этих местах ему и не приходилось бывать.

— Что ты за человек? — он ткнул пальцем в сторону незнакомца.

Норвежец не понял. Казак повторил ему вопрос по-чукотски. Не двигаясь с места, Ройс ответил:

— Проспектор «Северо-Восточной компании».

— Это еще что за компания?

— Господин колымский исправник, — разъяснил казак-переводчик, — требуют подробно доложить им, кто суть вы есть и по какому виду проживаете на земле Российского государства.

По-чукотски Ройс пояснил, что компания по поискам золота на Чукотке создана с согласия русского правительства и он один из ее представителей здесь.

— Бумаги! — потребовал исправник.

Проспектор предъявил паспорт и плотный лист, где что-то было напечатано на машинке латинским шрифтом.

Исправник ни о какой «Северо-Восточной компании» до сих пор не слыхал. Однако наличие бумаг, упоминание о русском правительстве и независимый вид этого «бугая с поросячьими глазами», как про себя окрестил его исправник, несколько смягчили крутой нрав блюстителя порядка. Да и не по этому поводу он прибыл сюда.

— Так, так… Золото, значит?

— Господин колымский исправник требуют подробно доложить им касательно золота, — уточнил казак.

Неразговорчивый норвежец оживился, надеясь, что представитель русского правительства сможет оказать ему помощь продуктами, людьми, транспортом. И он действительно подробно начал рассказывать о поисках, о чукчах, которые боятся копать землю, о трудностях, о продуктах и прочем.

— Спытай, Иван, сколь много золота он намыл…

Золото? Нет, нет, золота Ройс еще не добыл. Исправник покосился па него. «Брешет. Знаю я этих искателей!» Ему стало скучно слушать долгие россказни. Он зевнул, потянулся.

— Тащи-ка, Иван, вечерять. Да будем ложиться.

Ройс угостил их спиртом. Тэнэт согрела чай. Нерпу казаки есть не захотели.

К вечеру с пойманным песцом вернулся Василий. Он не имел никакого представления о значении формы, в которую были одеты казаки.

— Русские? Вот радость-то! Хау ар ю, земляки? Откуда вы, куда? — он протянул усатому руку, но она повисла в воздухе.

Исправник не шевельнулся.

Бент Ройс недоуменно смотрел на них.

— Беглый? — сурово спросил исправник, не сводя с Устюгова прищуренных глаз. Бородатое лицо казалось ему знакомым.

— Беглый? — повторил Василий. — Это как?

— А ну, лоб покажи. Каторжник, никак?

Помощник исправника осмотрел лоб Василия, пояснил:

— Ты, хлопец, дурака не валяй. Сказывай прямо господину колымскому исправнику, откуда сбежал. Вид на жительство имеешь?

Паспорта у Василия не было — все русские из Михайловского редута не приняли «американства» и жили без подданства. Но у него был контракт. Василий предъявил бумагу.