Николай Максимов - Поиски счастья

Тымкар представляет себе, что он говорит это на празднике говоренья и люди слушают его.

— Да, я скажу все это. И еще скажу многое, чтоб чукчи стали жить лучше. — Он ощупал мешок, где были увязаны моржовые клыки, на которых так много записано рисунками и значками. — Я расскажу также про Амнону и про разрушенную землянку Емрытагина. Все расскажу я, да!.. Напрасно, однако, Пеляйме не поехал, совсем он, как нерпа!

Снег мягко искрится под луной. Упряжка бежит бодро.

— Наверно, очень хороший человек Ленин, если его помощники такие. Где так долго были они, почему не пришли раньше? Все люди их хотят, только еще боятся Кочака. Ничего, я помогу им. Теперь знаю я, что счастье там, где правда. Таньг Ван-Лукьян — это правда.

И Тымкару почему-то вспомнилось, как двое американцев хотели снова заманить его в Ном.

— Плохие людишки. Знаю! Жадные, как собаки. Ничего. Теперь их не будем пускать к нам.

Впереди что-то зачернело. Тымкар всмотрелся: нарта.

— Га-га! — весело прикрикнул он на собак, и те понеслись вскачь.

— Этти! Куда едешь? — догоняя, спросил он.

— К Ван-Лукьяну, на праздник говоренья. Будем также говорить о Гырголе.

— Э-гей! Едем вместе! — Тымкар чему-то громко засмеялся и попытался обогнать незнакомого делегата.

Но тот тоже крикнул на упряжку, и две нарты понеслись рядом.

…В домике Пеляйме шумно. Энмина допрашивает мужа о причине возвращения.

— Чужие мысли в голове твоей! — кричит она на него. — Что скажут люди? Засмеют. Разве вернулся Тымкар? Лучше б я с ним поехала!

Пеляйме молчит. Он не ожидал, что и Энмина осудит его поступок, думал — она обрадуется, увидев его дома.

— Никому нельзя верить, — уже в который раз оправдывается муж.

— Как можно не верить человеку, который выполнил свое обещание, сделал меня здоровой, который помогает чукчам жить лучше! Ты болтаешь пустое!

Энмина выскочила из домика.

Началась поземка. В небе — сполохи сияния.

— Собирайся скорее. Пурга начнется — как поедешь?

Пеляйме не отвечает. Вначале он притворяется спящим, а вскоре действительно засыпает.

«Лучше б я сама поехала», — думает Энмина. Какая-то еще неизведанная боль щемит ее сердце. Что-то новое проснулось в ней, не дает покоя. Завтра вечером начнется съезд. Если не выехать сейчас — будет уже поздно. На мгновение вспомнился Кочак: днем он уехал к другим шаманам совещаться.

— Пеляйме, — говорит Энмина мужу. Не помутился ли твой разум? — Но Пеляйме не отзывается. Утомленный беспокойным днем и трудными мыслями, он крепко спит.

Энмина начала одеваться.

…Никто не видел, как под утро из селения выбежала упряжка — по направлению к Уэлену. На нарте сидела женщина.

Съезд состоялся. И еще не закрылось первое заседание, а телеграмма с мыса Дежнева об установлении и здесь Советской власти уже мчалась по просторам Сибири в Москву, в Кремль, к Ленину…

Золотой берег

Золотоискатели (англ.)

Здравствуй

Да

Халаты

Категорическое «нет»

Русский

Черт

Возглас удивления

Не знаю

Хороший

Идем

Плохо

Доброе утро, сэр!

Пушниной

Как будто, как бы, вроде

Друг-приятель

Золото

Газета

Не знаю

Плохо

Хорошая, красивая

Женское произношение слова «карэм» — категорическое выражение отрицания, несогласия.

Этакий мерзавец!

Быстрее, быстрее!