Лоуренс Грин - Острова, не тронутые временем

Коменданты острова в те годы, когда он представлялся таким же одиноким, как судно посреди океана, были его «капитанами» и имели на нем почти неограниченную власть. В настоящее время начальник кабельной службы одновременно является мэром, но телефон, связывающий остров со Святой Еленой и с остальным миром, в какой-то мере ограничивает его полномочия. А в прошлом веке комендант был не только капитаном «каменного фрегата», но еще и губернатором, и единственным законодателем, и главным палачом, и суперинтендантом порта, и следователем, и общественным прокурором, и тюремщиком, и официальным президентом всех местных обществ, а также директором столовой, библиотеки и спортивного клуба. Как правило, он был капитаном торгового флота, но этот пост занимали также и офицеры королевских военно-морских сил.

Однажды местный врач вручил диктатору острова документ, в котором сообщалось о рождении ребенка. Суровый законник написал «утверждаю» и поставил свои инициалы. В течение долгого времени дети, рожденные «на борту» Ассеншена, считались как бы появившимися на свет на море и регистрировались в корабельных приходских книгах.

Жены морских офицеров не всегда живут в ладу между собой. Не все они соглашаются с общественной ролью, которая выпадает им соответственно рангу мужа. Оспаривалось даже место на передних скамьях в церкви, пока один умный капитан не вынес решения: «Пусть здесь сядут старшие по возрасту».

У меня есть вырезка из «Адмиралтейской газеты», в которой рассказывается, как в конце XIX века десять офицерских жен образовали свои кланы и не разговаривали с соперницами по нескольку месяцев. Когда появлялась особая необходимость, они писали друг другу письма. Куда более покладистыми оказались супруги боцманов и старшин; дома, в которых они жили, до сих пор называются «Улицей Согласия».

Одному коменданту предложили наказать мужей за грехи своих жен. Он сделал необходимый опрос и решил оставить эту мысль: как выяснилось, некоторым женам доставило бы удовольствие сделать неприятность своим мужьям.

В конце концов комендант вынужден был отказаться от своего поста, заявив, что ему было послушно любое судно в плавании, но он ничего не может поделать с женской командой Ассеншена.

Конечно, тому, кто никогда там не бывал, трудно себе представить особенности жизни на острове. Как-то жена одного морского офицера, как только ступила на берег, спросила:

— Где же резиденция губернатора? И где его экипаж?

— Вон там — палатка коменданта, а здесь — тележка, одна на весь остров, мэм, — вежливо ответил моряк.

Восемьдесят лет назад на остров приехал мистер Хилл [114] Хилл, Джордж Уильям (1838–1914) — американский астроном, специалист в области небесной механики. (прим. ред.) . Здесь ему удобнее было определять точное расстояние от Земли до Солнца. Он провел на Вознесении шесть месяцев. Его жена нашла, что вести на острове хозяйство довольно трудно. В булочной ей давали зачерствевший хлеб. В семь утра звонил колокол, и все опрометью кидались за своей скромной долей молока, которое привозили с гор.

— Как у вас насчет овощей? — спросила как-то у повара миссис Хилл.

— Только сладкий картофель, да и привезут его не раньше следующей пятницы.

— А где живет мясник? — спросила миссис Хилл.

— У нас его нет, — ухмыльнулся кок. — Волам и овцам не хватает еды и питья, и обычно они подыхают раньше, чем их успевают забить.

— Но уж, конечно, здесь полно рыбы? — не унималась супруга астронома.

— Обычно есть, мэм, но не во время шторма.

Остров Вознесения был свидетелем многих драм на море. Нередко изможденные люди с пересохшими глотками с надеждой смотрели на пик Грин, в то время как волны неделями носили их в шлюпках после кораблекрушения. Сюда пришвартовывались конфискованные суда работорговцев, и африканцы, ступив на камни острова, уже становились свободными. Одно время здесь жило столько круменов из Западной Африки, что пригород Гарнизона назвали Крутаун.

Несколько раз на якорь у берегов острова Вознесения становились два британских военных корабля — «Черепаха» и «Флора». Позднее «Черепаху» решили использовать для защиты острова, и в 1844 году она вновь появилась у его берегов. «Черепаху» сделали потом угольным дебаркадером, а «Флора» в 1865 году стала сторожевым судном. Через семь лет ее как плавучую базу перевели в Саймонстаун.

У острова «Флора» едва не попала в беду. Однажды ночью лопнули швартовы фрегата, на борту которого в то время находилась группа больных моряков, привезенных из Западной Африки. Корабль начал медленно дрейфовать под юго-восточным ветром. Долго никто не замечал опасности. Вдруг кто-то увидел, что огоньки поселка как бы затухают. Моряки успели бросить якорь, к счастью до того момента, как фрегат отнесло на глубокую воду. «Флора» оставалась на якоре у островного шельфа [115] Шельф — мелководье вблизи островной или материковой суши с глубинами не свыше 200 м. (прим. ред.) , а через несколько дней ее подвели к острову.

На борту почти не оставалось продовольствия и воды. Такелаж сняли, и корабль сам не мог передвигаться. Если бы его отнесло дальше в океан, то на острове не нашлось бы ни одного судна, способного вернуть «Флору». В те дни подводного кабеля еще не было, поэтому и команда и больные скорее всего погибли бы в океане.

Что касается «Черепахи», то она, видимо, была еще способна на морские странствия. Однажды на острове пересохли все источники пресной воды, и рабочие погибали от жажды. Тогда «Черепаха» подняла паруса и двинулась на юг к Святой Елене, возвратившись с наполненными водой бочонками. Название судна не говорит о его быстроте или оборотистости, но тем не менее оно вернулось как раз вовремя, чтобы спасти людей от гибели.

В 1881 году Англия фактически оставила остров Вознесения, и бесполезный гарнизон из пятисот военных моряков, содержание которого обходилось в сорок тысяч фунтов в год, покинул остров. Вскоре после войны и этот гарнизон показался Адмиралтейству обременительным. Оно отказалось от его содержания, так же как и от других «балластов» королевского военно-морского флота. В 1922 году английский флаг был наконец спущен и хозяином острова стал директор Восточной телеграфной компании.

Но на Гарнизоне до сих пор сохранились воспоминания о военных моряках — слишком долго были они хозяевами острова. Все здания в поселке и в горах по-прежнему принадлежат Адмиралтейству — они отданы связистам кабельной службы в бессрочное пользование. Такие названия, как «Дыра в Бочке» — скверик посредине поселка, — напоминают о тех временах, когда здесь торговали ромом в разлив. Сейчас адмиралтейский домик уже развалился и его уничтожают белые муравьи, а когда-то это была прелестная вилла резиденция морского коменданта на Крестовом Холме. Как-то раз я повстречался с доктором, который принял госпиталь от военно-морского врача. Он рассказал мне, что операционный стол сохранился еще со времен Нельсона — устрашающее ложе с пятнами крови и с железными кольцами, которые помогали распять пациента, когда ему без наркоза отпиливали руку или ногу.