Анри Лот - Туареги Ахаггара

При столь свободных нравах понятно, почему молодые люди и девушки не стремятся рано вступать в брак: редко бывает, чтобы мужчина женился ранее тридцати лет, а девушка вышла замуж ранее двадцати.

Хотя девушка свободно распоряжается своим телом, согласие отца на брак не становится от этого для нее менее обязательным; зато и редко бывает так, чтобы муж ей был навязан или чтобы ее выдали замуж до полового созревания, как это бывает у арабов. Отец вмешивается лишь, чтобы не допустить мезальянса или соблюсти материальные интересы.

Будущие супруги выбирают друг друга на своих вечеринках, которые для них — прелюдия к удовольствиям будущей семейной жизни. Жених должен изложить свою просьбу ( ибадрален ) отцу девушки через одного из своих родственников или духовное лицо, если таковое имеется поблизости.

У ахаггаров обычно все бывают в курсе такого сделанного предложения. Не так обстоит дело в Аире; здесь и мать девушки, и всю семью уведомляют лишь тогда, когда все уже улажено. Если женщина вступает во второй брак, отцовского разрешения на него не требуется.

Затем устанавливается размер выкупа ( таггальт ), который должен заплатить будущий супруг. У имхаров это обычно семь верблюдиц; у имрадов выкуп может состоять из верблюдов, баранов и коз (ослы никогда не входят). Выкуп выплачивается в один или несколько лриемов. Эти животные становятся собственностью родителей девушки, которая, в свою очередь, может получить от них приданое. На практике семь верблюдов никогда не даются, особенно после французской оккупации, запретившей реззу ; благородные туареги потеряли возможность запасаться верблюдами для будущего выкупа; теперь они довольствуются тем, что дают одну-две, иногда трех верблюдиц, а вместо остальных — сандалии и разные предметы.

В браке ( аддубал ) женщина сохраняет свободу распоряжаться своим имуществом и не несет никаких расходов по хозяйству: все издержки полностью ложатся на мужа; благодаря такой системе состояние женщин увеличивается, тогда как у мужчин оно остается на одном уровне или же уменьшается.

Когда вопрос о выкупе обговорен, назначается дата бракосочетания; иногда через несколько дней, а иногда через год или даже два, если девушка слишком молода (этого последнего правила особо придерживаются в сахельских племенах).

Свадебные торжества происходят на стоянке девушки, угощение устраивается только на восьмой день. Братья и родители жениха приходят на стоянку родителей невесты, где их принимают с почетом и предлагают обильную трапезу. В течение семи дней, которые предшествуют свадебному пиршеству, жених не имеет права приходить на стоянку до захода солнца; все это время он находится в стоящей отдельно в стороне палатке, где компанию ему составляют друзья (весь этот период женихи называются анесдибен ).

Свадебные торжества сопровождаются джигитовкой мехаристов, галопирующих группами по два-четыре человека перед женщинами, среди которых находится и невеста; женщины поют и сопровождают свое пение игрой на тамбуринах и скрипках. В Ахаггаре свадебная песня исполняется в музыкальном ритме алиуен, то есть «оливы». Этот обычай, по мнению доктора Вермаля, — пережиток древнего язычества, когда олива считалась деревом, посвященным богине любви.

Ко времени свадебных торжеств уже приготовлена новая палатка со всеми новыми аксессуарами — циновками, веревками, кольями. Внутри палатки, с левой стороны, устраивают небольшое овальное возвышение из песка ( адебель ), куда ставят угощение. До того как в палатку войдет супруг, его друзья берутся за тент и семь раз подбрасывают его — это должно принести молодым счастье. Впоследствии, когда стоянка снимается с места, эту палатку оставляют, и она стоит там несколько месяцев. Считается, что, чем дольше она останется на месте, тем больше у нового союза шансов быть удачным.

На седьмой день отец девушки скрепляет брак с помощью марабута. Вечером невесту, которая весь день пряталась у одной из родственниц, целая процессия женщин, играющих на тамбуринах, провожает в брачную палатку, куда уже проследовал молодой жених. До заключительного акта — угощения — совершаются еще два интересных ритуала. Рядом с женихом, на место невесты, садится старая, дряхлая женщина: ее роль заключается в том, чтобы обмануть злых духов, которые захотят завладеть молодой супругой. С помощью такой уловки старуха берет на себя все дурные чары, угрожающие молодой чете, и уносит их с собой, покидая палатку за несколько секунд до прихода невесты. Затем, когда приводят невесту, ее двоюродный брат по материнской линии загораживает ей дорогу и говорит сениху: Ауид ирратимен , что означает «Подари мне свои сандалии». Тогда тот вынимает заранее спрятанную в складках одежды пару новых сандалий и отдает их. Теперь путь девушке свободен, она входит в палатку своего будущего супруга, и отныне семья не имеет на нее никаких прав.

На следующий день в палатке новобрачных собираются молодые люди, и так все дни свадебного празднества. Это сборище называется по-туарегски тиджедель-сатин .

В течение первого года молодые люди живут на стоянке родителей девушки. Такой институт «испытательного срока» неоднократно упоминается в Ветхом завете и практиковался у древних евреев. Следствием этого обычая является то, что первое время смягчается власть мужа над женой, а ее семья убеждается, что молодые постепенно привыкают друг к другу и что с дочерью обращаются должным образом.

Если новобрачная уже была замужем, то на седьмой день в сопровождении друзей и слуг она верхом на верблюде отправляется на стоянку своего мужа.

При первичном браке через год устраивается новый праздник. В один из вечеров мужчины и женщины из стоянки мужа являются на стоянку жены и инсценируют ее похищение. Мехаристы, незаметно подкравшись к стоянке, бросаются в самую гущу палаток, издавая воинственные крики, в ответ на которые раздаются вопли ужаса якобы испуганных женщин; нападающие окружают палатку молодых и требуют выдачи молодой жены как принадлежащей отныне их семье.

Это служит поводом для нового пиршества. Вечером следующего дня молодая жена, закутанная в большую белую шаль, в окружении своих родственников на ослах, сопровождаемая свитой мужчин верхом на верблюдах отправляется в свое новое жилище, где ее встречают вождь и пожилые женщины.

В то время как супруги укрываются в своей новой палатке, все гуляют, икланы танцуют, и праздник, начавшийся с заходом солнца, затихает только к рассвету, когда все устают. Надо заметить: сами туареги никогда не танцуют; они считают, что достойному человеку не пристало танцевать на людях. Так что танцы, называемые «туарегскими», которые можно увидеть в Таманрассете, на самом деле исполняются харратинами, то есть чернокожими земледельцами.