Анри Лот - Туареги Ахаггара

…Туарег очень разборчив в пище: он не только не ест мяса верблюда, барана, козы, рыбы, птиц и яиц их, но даже не любит смотреть на тех, кто их ест.

Словно могучий орел с невидимой выси поднебесья, обозревает туарег свой округ, не пропуская своим взором ни одной бегущей мышки, ни одной птички на дюнах; туарег — хозяин и властелин данной области, хотя бы она тянулась на целые сотни верст. Изумительна деятельность этого вечного странника, путешествующего в необозримой пустыне… Как ни однообразен местами рельеф Сахары, но туарег не потеряет в ней дороги; и земные, и воздушные, и небесные признаки равно руководят им в пути. Не только одинокая дюна, но даже пучок жидкой травы или кусочек тарфы служат для него верными вехами, как и брошенный камешек на пути или побелевший скелет верблюда. Даже в случаях ночных переходов или песчаной бури не теряется туарег в пути, руководясь чутьем, как лучшая ищейка…

При таких острых чувствах, разумеется, ничто не скроется от туарега в Сахаре, а при его сметливости и сообразительности он может читать по следам еще лучше, чем индеец. Изучение следов верблюда — его специальность. По ним он скажет вам с точностью о том, кто прошел: свой или чужой, туарег, или араб, или белый, мирный ли караван или шайка грабителей, спешил ли путник или подвигался не торопясь, откуда и куда направлялся он, чем и как был нагружен его верблюд. Проверьте на опыте слова туарега — и вы увидите, что он не ошибся» [47] Елисеев А. В. Антропологическая, с. 40–42. .

Этнографические наблюдения А. В. Елисеева были частично включены в его популярную, выдержавшую несколько изданий книгу «По белу свету». Здесь мы находим и некоторые детали, отсутствующие в докладе на заседании Географического общества, например картинное описание ахаля: «Раз я попал даже на оригинальное пиршество, которое давал… один из вождей туарегов, только что воротившийся из похода в горы Аххагар. Здесь кроме мужчин было много и женщин. Дочери пустыни были одеты в длинные голубые одеяния, украшены ожерельями и кольцами. Многие из них имели лица, окрашенные желтою охрою… Среди туареженок особенно выделялась дочь вождя, которая при своей красоте была кокетливо одета в белоснежное короткое одеяние с красным поясом… Эта красивая девушка… переносила все лишения не хуже воина-туарега, прекрасно владела луком, копьем и небольшим кинжальчиком, который она носила на левом предплечье… Я попал в число почетных гостей; в то время как все остальные приглашенные сидели просто на земле, для меня и Ибн Салаха (купца из г. Гадамес. — Ю. К .) была подостлана львиная шкура — один из трофеев хозяина, — всегда красовавшаяся на седле хозяина и предлагаемая только в знак особенного уважения.

Ночь уже спустилась над пустыней, когда празднество началось. Около сотни туарегов обоего пола уже наполняли лагерь и шумно беседовали между собою. Старики сидели особо, пережевывая и нюхая табак с едким натром, между тем как молодежь затевала игры и пляски. Кружки с молоком и водою, приправленною душистым медом, обходили гостей. Девушки образовали хоровод, молодые мужчины — тоже свой круг, двинувшийся в противоположном направлении» (далее следует красочное описание танцев, пира и песен туарегов) [48] Елисеев А. В. По белу свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям Старого Света. Т. III. СПб., 1896, с. 230–233. .

В докладе он лишь кратко замечает: «Я был принимаем везде как желанный гость — и в черной палатке туарега, и среди его веселой фантазии — ночного пиршества, и на совете — миад-убеленных сединою старцев. Не долго пробыл я среди туарегов, но все мои симпатии остались на стороне этого тихого и грозного, деятельного и ленивого, доброго и кровожадного вместе народа. К сожалению, мой кошелек был так скуден, что мне нельзя дальше проникать в Сахару, хотя и представлялся не раз хороший случай» [49] Елисеев А. В. Антропологическая, с. 43. .

Русский путешественник не оставлял попыток проникнуть из Гадамеса в Феццан, но караван, к которому он примкнул, был обстрелян туарегами. С обеих сторон были раненые, сам А. В. Елисеев был легко ранен в руку, а у его слуги-африканца была прострелена одежда. Караван вернулся в Гадамес. Через несколько дней с другим караваном А. В. Елисеев направился в Алжир, а оттуда морем — в Россию [50] Там же, с. 44. .

Стоит лишь пожалеть, что А. В. Елисеев, путешествовавший па Ближнему и Среднему Востоку почти до самой смерти в 1895 г. и не дождавшийся даже выхода в свет трех из четырех томов своем книги «По белу свету», так и не совершил экспедиции в глубь страны туарегов.

В течение последующих 15–20 лет туареги еще сохраняли свою независимость от европейских колонизаторов.

В 1901–1905 гг. французы, оккупировав большую честь Северной и Западной Африки, повели наступление на области Центральной Сахары. С юга, из долины р. Нигер, продвигался капитан Тавеньо, с севера, из Алжира, — отряд полковника Лаперрина. В 1902 г., воспользовавшись ничтожным предлогом, французы вторглись в Ахаггар, На борьбу с ними поднялись все племена. Скорострельным винтовкам и четкой организации французской колониальной армии, где служили бедуины-наемники, туареги могли противопоставить лишь свою беззаветную отвагу. Ахаггары не могли подавить врага своей численностью, их страна была в состоянии прокормить не более нескольких тысяч человек. В сражении при Тите в 1902 г. погибло почти две трети мужчин господствующего племени даг-рали; потери понесли и другие племена. Военное поражение стимулировало классовую борьбу. Отдельные племена зависимых данников-имгадов-капитулировали, и захватчики немедленно объявили об их освобождении от крепостной зависимости. Декларировалось и освобождение рабов-икланов. Общество ахаггаров разваливалось на глазах. В 1904 г. в оазисе Айн-Салах аменокаль Ахаггара встретился с Лаперрином и согласился признать свою зависимость от Франции. Ахаггар был включен в состав Алжира, а соседний Адрар-Ифорас — в состав Французской Западной Африки [51] Субботин В. А. Колонии, с. 313. .

В страну туарегов французская буржуазия принесла колониализм без капитализма. Франции было нужно от туарегов, лишь чтобы они не нарушали установленного ими порядка в колониях, где они эксплуатировали оседлые земледельческие народы. Добившись покорности Ахаггара, французские власти ввели в нем систему «косвенного управления», восстановив доколониальные порядки. Крепостные, вассалы и невольники были возвращены своим прежним хозяевам, феодальная и рабовладельческая эксплуатация возродилась почти в полной мере. В горных оазисах харратины и икланы расширяли поля проса, арендуя на кабальных условиях (система хаммаса, или хаммест, у Лота — хаммесат) землю у благородных племен. Земледельцы должны были платить и налоги французской администрации. В этой обстановке произошло новое сплочение туарегских и соседних с ними племен под знаменем ислама. Проповедниками ислама выступили марабуты из числа туарегов и арабов. Туарегские марабуты принадлежали к мусульманскому духовному ордену Кадирийя, арабские — частью к тому же ордену, частью к орденам Сенусийя, Шадилийя, Хальватийя. Из них наибольшую непримиримость к европейцам-колонизаторам проявляли марабуты Сенусийи, запрещавшие последователям учения своего ордена всякое общение с европейцами и нередко возглавлявшие вооруженное сопротивление им.