Дмитрий Стахеев - За Байкалом и на Амуре. Путевые картины

Много таких освобожденных, по силе закона, почетных граждан вышло на божий свет из китайского училища, и по всей вероятности, теперь бы эти выходы продолжались, если бы почтенный педагог не отправился к предкам. А по смерти его не нашлось другого знатока китайского языка, так что училище упразднилось. К лучшему это или к худшему — судите сами.

— А что, ты читал повестку от старшин? — спросил меня однажды мой знакомый, сидя по обыкновению на столе и постукивая ногой об ногу.

— Нет, не читал, а что такое?

— А то, что нас хотят просвещать, советуют иркутскую библиотеку купить, говорят, что дешево больно продается; а поэтому градоначальник и предлагает нашему купечеству купить.

— Ну так что же?

— А то, что завтра все гурьбой едут к его пре-ству изъявить ему полную и всегдашнюю готовность жертвовать всем для блага общего… Ты едешь?

— Отчего не ехать — подписку принесут, так конечно поеду.

— Ну, значит, вместе катим — на одной скотине.

Утром в десять часов все общество, известное под названием «Торгующего на Кяхте купечества», собралось в доме старшин и, закусив вплотную, двинулось гурьбой в г. Троицкосавск.

Приехали. Все столпились на крыльце, пообчистили платье, сапоги и, перешептываясь, стали подниматься по лестнице дома, занимаемого градоначальником.

Побаивалось купечество его превосходительства порядком, и пушил же он их порой так, что Боже упаси… Чего-чего бывало не наговорит он им! С час бывало продолжается распеканция за какую-нибудь медленность по исполнению его распоряжения, касающегося торговой слободы. Горячо, бывало, говорит его пре-ство, а общество жмется и теснится у дверей, не смея произнести ни одного слова. Да правду сказать, общество стоило того, чтобы его распекать…

Вот почему так и перешептывалось общество на этот раз у дверей, условливаясь не перечить его превосходительству, а значит, сейчас же с готовностию изъявить согласие, потому-де что дело идет о просвещении.

Вошли тихонько, на цыпочках, в прихожую, шубы сложили все на крыльце, чтобы в комнате лишнего шуму не делать.

Доложили его превосходительству, он вышел, приглашая всех садиться.

Купечество, которое побогаче, стало подвигаться к стульям, остальные робко переминались с ноги на ногу.

— Садитесь, господа! Садитесь! Я вас прошу — садитесь!.. Вы понимаете, я терпеть не могу подчиненности: все мы люди и следовательно — все мы равны. Садитесь, господа!

Все тихо разместились по стульям, около стен обширной залы.

Его превосходительство, сидя около столика и улыбаясь, смотрел, как усаживались купцы на стулья. Белобрысый купчик даже перекрестился, прошептал: «Господи благослови» — и осторожно опустился на кончик стула.

— Господа! — начал громко и отчетливо его превосходительство, — вам, конечно, нечего объяснять, что значит образование, какое важное значение имеют в этом случае библиотеки. Я вполне уверен, что то самое общество, которое так хорошо умело поставить себя, то общество, которое пользуется таким почетом, никогда не откажется от моего предложения, которое я сделал через господ старшин.

— Точно так, ваше превосходительство! — отвечали некоторые, вставая на ноги.

— Мы, как вам известно, никогда не отказывались…

— Благодарю, господа! Благодарю! Я всегда был уверен, что то общество, которое помогло мне осуществить идею женского училища в Троицкосавске, и которое способствовало восстановлению приюта, — всегда было и будет передовым и современным… Благодарю, господа, еще раз, — сказал градоначальник и милостиво пожал некоторым руки.

Общество молча кланялось и уверяло, что оно готово на всякие жертвы, и т. д.

И вот купцы купили в Иркутске у Шестунова библиотеку, закрытую по какому-то особенному случаю и перевезли ее в г. Троицкосавск. Мигом была приготовлена квартира, поставлены шкафы, повешены лампы, нанят библиотекарь и открыта читальная комната. Прошло с полгода, оказалось, что на одну подписную сумму, получаемую от читальной, библиотека держаться не может, — ну опять аксиденцию потребовали. Еще прошло несколько лет: подписчики в библиотеке не прибывают, да и книг что-то мало берут, а разве кто «Трех мушкетеров» побаловаться спросит, или про «Двух Диан» полюбопытствует прочесть. Думали, думали купцы, да и решили перевести библиотеку в торговую слободу: на наши деньги заведена — значит наша собственность, так пусть же хоть у нас в слободе будет.

Прошло несколько времени еще. Деятельный градоначальник поправил в городе тротуары, песчаные площади засыпал навозом и утрамбовал щебнем, поставил по улицам фонари и привел г. Троицкосавск в более приличный вид. Проедет он бывало на вороном рысаке по главной улице, да и сам залюбуется: на всех присутственных местах вывески, на квартире врача — тоже, у акушерки — тоже…

Из желания способствовать умственному развитию общества градоначальник предложил издавать в Кяхте газету.

Оповестили опять через старшин все торгующее на Кяхте купечество и все поехали опять в дом градоначальника. Его превосходительство радушно всех усадил, обласкал, повел речь о заслугах купечества, о его значении как лучшего и передового общества во всей Восточной Сибири и договорился наконец до издания в Кяхте газеты. Купцы начали было немного, туда-сюда, отвертываться: как же мол это, ваше превосходительство? Что же это такое? Зачем нам в Кяхте газета?

— А вы сами увидите, что это дело хорошее, — убеждал градоначальник: — я от вас ничего не прошу, кроме материальной поддержки.

— Мы, конечно, ваше превосходительство, всегда готовы к услугам, только знаете… оно как-то для нас неподходяще, потому мы люди торговые…

— Да поймите же вы, что мне от вас решительно ничего не нужно, кроме материальной поддержки.

— А сколько, примерно, ваше превосходительство, эта самая газета будет стоить?

— Самое пустое, — каких-нибудь тысячи три…

— Ну ладно, куда ни шло, ваше превосходительство, мы с великим нашим уважением…

— Благодарю вас, господа! Это будет громаднейший шаг в интеллектуальном развитии кяхтинского общества… Это будет служить доказательством вашего высокого, передового положения, вы первые дадите инициативу журналистике в Забайкальской области, — говорил в утешение купцам его пре-ство.

Поехали купцы от градоначальника, дали слово издавать в Кяхте газету. Через полгода явилась типография, наборщики, и самая газета, под заглавием «Кяхтинский Листок», вышла в свет. Всю работу приняли на себя несколько чиновников, составлявших штат градоначальника. В первых же нумерах успели кое-кого продернуть, между прочим попался купец Забулдыгин. Прочитал он эту самую газету и с горя запил.