Люциан Воляновский - Почта в Никога-Никогда

— По ведь там остался Дудуся, мой волнистый попугайчик, я научил его следить за волами во время вспашки…

Пастор, в свою очередь, дал полю возмущению:

— Ах, так! Ну так я весьма не доволен вами за то, что вы научили неразумную божью тварь таким словам, от которых уши вянут…

Дискуссию закончил хозяин:

— Ну, пусть только Дудуся вернется с поля, я ему все перья из хвоста повыдерну, я же говорил ему, когда пастор близко — клюва не раскрывать…

И наконец, еще одна история из сокровищницы народных побасенок: о пасторской попугаихе, которая знала несколько молитв. Уезжая в город, пастор оставил ее на время у хозяина кабачка. У кабатчика был попугай-самец той же породы и тоже знакомый с некоторыми текстами, правда отнюдь не божественного содержания, так как позаимствовал их от посетителей этого заведения. Попугаиха пастора, сидя в клетке, вполголоса начала бормотать молитвы. Попугай кабатчика поглядывал на нее исподлобья. Наконец, после получасового молчания, он вспорхнул на жердь, где сидела гостья, и проскрипел ей в ухо:

— Так что, милашка, может, займемся любовью?

— А как ты думаешь, о чем я молюсь уже целых полчаса? — ответила пасторская попугаиха…

Восхитительную жизнь ведет птица, которая повсеместно известна как птица-баран. Она получила это название потому, что мясо ее по вкусу напоминает баранину. Эти птицы буквально кишат на островах, расположенных к югу от Австралийского материка, поблизости от острова Тасмания. Мистер Ежи Малхарек из Хобарта рассказывает:

«Где-то в середине сентября появляются миллионы Puffinus tenuirostris. Они садятся на песчаные берега и начинают строить гнезда, вернее, выкапывают норы глубиной три фута. Норы располагаются так близко друг от друга, что, если посмотреть на остров, где работают птицы, видны только тучи поднимающейся пыли. Строительство гнезд продолжается три недели. В один прекрасный день птицы исчезают. Ученым до сих пор не удалось установить, куда и зачем они улетают. Возвращаются точно 25, 26 и 27 ноября, каждая пара — в свое гнездо. На следующий день самка откладывает одно яйцо. Наступает период высиживания, продолжающийся восемь недель. Птенца кормят планктоном и мелкими морскими животными в течение двух месяцев. За период кормления малыш так прибавляет в весе, что становится тяжелее взрослых птиц. из птенца можно вытопить килограмм жира.

В апреле родители улетают. Малыши, оставленные в гнездах, ждут их возвращения, худеют, но не умирают, питаясь за счет собственною жира. Так, без корма, они живут четырнадцать дней. Потом выходят из норы и идут к воде. Очутившись в ней, они уже не возвращаются в гнездо, а улетают по направлению к Японии, достигают Сибири и даже Аляски. Так, птица, окольцованная в Хобарте, была поймана через шесть недель у берегов Японии.

Эти птицы улетают в Северное полушарие, чтобы в сентябре вернуться назад. Установлено, что они возвращаются в одни и те же гнезда много лет подряд. Летят по ночам и никогда не ошибаются. Садятся всегда в одних и тех же местах. Не так давно недалеко от Тасмании построили радиостанцию с высокой башней. О прутья этой башни ежегодно разбивается множество этих птиц.

Период откорма птенцов — время охоты на птицу-барана. Птенца размером с утку, покрытого серым пухом, вытаскивают из норы и сворачивают ему шею.

В некоторых местах Puffinus tenuirostris называют птица-провидение. В 1790 году, когда военные гарнизоны были лишены подвоза провианта, они в течение двух месяцев питались только этими птицами, отсюда и произошло их название. Тогда было выловлено сто семьдесят тысяч штук. Приблизительные подсчеты их во время перелета из Австралии на Тасманию дали цифру в сто миллионов.

Их называют еще птицы-духи, так как родители кормят своих птенцов только ночью. Ночью же ведутся и птичьи разговоры. Если приложить ухо к земле, можно услышать голоса тысяч птиц. Это производит необычайное впечатление.

Вокруг Тасмании есть островки, представляющие собой заповедники. Здесь запрещено ловить птиц. На других же островах каждому разрешено поймать за одни раз не более двадцати штук».

— Особенность нашей страны, — сказал мне редактор небольшой местной газеты, выходящей в поселке Канива (штат Южная Австралия), — состоит в том, что здесь случай как в добрых, так и злых делах значительно чаще, чем где-либо, влияет на судьбы людей. Золото было открыто случайно, а не в результате кропотливых исследовании. А невинный кактус с популярным названием «колючая груша», привезенный сюда для удовольствия доморощенных садоводов, так «полюбил» Австралию, что стал бедствием. Сначала его выращивали в горшочках, потом в палисадниках, а в конце концов он начал выращивать себя сам и захватил в двадцатые годы пятьдесят миллионов акров прекрасных земель в штатах Новый Южный Уэльс и Квинсленд. Был образован даже специальный Совет по вопросам «колючей груши». Последний по рекомендации специалистов доставил из Буэнос-Айреса яички ночной бабочки, гусеницы которой питаются как раз «колючей грушей». За пятнадцать лет они без остатка съели этот кактус, за что благодарные фермеры поставили бабочке памятник в местности Бунарга в Квинсленде…

— Окурок, беспечно брошенный из окна едущей машины, может вызвать в нашей стране буквально катастрофические последствия, — продолжал мой собеседник, — а несколько кроликов, которые выбежали через дыру в заборе, чтобы порезвиться, фактически отняли у человека власть над Австралией…

В правдивости этих слов я смог убедиться значительно быстрее, чем можно было предположить.

9 октября 1962 года я со своим другом ехал на его машине по одной из дорог штата Новый Южный Уэльс, когда мы внезапно увидели столб огня, поднимавшийся среди степи. Горело еще довольно далеко от шоссе, но ветер разносил снопы искр и было похоже, что пожар быстро распространяется. Мы подъезжали к ближайшему поселку, когда навстречу промчались пожарные машины. В близлежащем Сатерленде подняли тревогу, и все мужчины вышли на борьбу с огнем. Женщины в поселке поспешно паковали вещи, чтобы быть готовыми в любой момент покинуть оказавшиеся под угрозой дома.

В это самое время два монтера — Томас Хэнли и Леонард Ньюхаус — работали с кабелем высокого напряжения, подвешенным на столбах вдоль дороги. Огонь, который, вероятно, возник в подлеске от сильного западного ветра, обрел такую силу, что оба рабочих едва успели добежать до грузовика и запустить мотор. Они двинулись с места, когда языки пламени уже начали лизать колеса машины.

Возникшая тревога и готовность покинуть свои жилища станут понятны, когда вы узнаете, что только величайшими усилиями продвижение огня было остановлено буквально у самых домов, что если бы не проливной дождь, который пошел во время спасательных работ, помогая пожарным, — весь поселок превратился бы в пепел. А так — всего лишь тысяча двести акров леса пали жертвой огня.