Януш Камоцкий - Встречи с Индонезией

Многое на базаре достойно внимания: продажа соли, изготовление коробочек из листьев, погрузка копры и т. п. Кажется, ничего особенного — сложить копру в мешки и корзины, взвесить и погрузить на машины, а за счет этого живет огромное число людей.

Торговля копрой на Флоресе имеет долгую историю. Когда-то в районе Энде копру скупали китайцы. Они платили наличными, но мало. Поскольку китайцы откровенно эксплуатировали местное население, им запретили здесь торговать. Возникли кооперативы, которые должны были вести торговлю на справедливых началах. Однако они стали злоупотреблять властью. В результате это дело взяла в свои руки полиция.

В настоящее время торговля копрой в Маталоко организована значительно лучше, чем в Энде. Здесь ею занимаются и полиция и китайцы, поэтому ни те, ни другие не имеют возможности обманывать крестьян.

Вокруг деревенек раскинулись рощи кокосовых пальм, вдоль дороги насажены деревья, предназначенные для путников. Согласно традиции каждый мучимый жаждой путешественник может сорвать кокос с придорожной пальмы. Он не должен только уносить плоды с собой или на базар. Это уже считается кражей. Вместе с тем никто не имеет права рвать орехи с пальмы, которую владелец оставил для собственных нужд. Чтобы отличить такую пальму от других, на ней определенным образом загибают листья. Однако кое-кому это кажется недостаточным, и они прибегают к магии. Рассказывают, будто в соседней деревне один крестьянин обратился к колдуну с просьбой заколдовать его пальмы. Вскоре в деревне умерло два мальчика. Пошел слух, что они срывали плоды с заколдованных деревьев. Родственники покойных стали совершать нападения на дом владельца пальм. Тот был бы рад, если бы колдун снял свое заклятие, но, к сожалению, он применил такие чары, над которыми сам был не властен. Надо было бы сорвать заколдованные кокосы, чтобы они никого больше не погубили, но колдун был против:

— Ты требовал, чтобы чары поразили того, кто лезет на дерево, — сказал он. — Если ты это сделаешь, то умрешь.

— Что же мне делать? — спросил несчастный.

— Купить разрешение, — ответил колдун.

В итоге бедняга заплатил за то, чтобы иметь возможность срывать кокосы с собственных пальм. И обошлось ему это недешево. Он отдал килограмм кофе, липу и какую-то сумму денег.

Однажды, когда шел дождь — начинался сезон дождей — и никуда нельзя было пойти, мне рассказали о подобной же неприятности, происшедшей со священником. В семинарии чинили крышу. Сезон дождей, которому пора было уже начаться, не начинался. Крестьянам пришлось вторично, а тем, кто поспешил, в третий раз сеять кукурузу. Решили, что во всем виновата семинария. Видимо, святые отцы на время ремонта крыши просили небо о ясной погоде. Было много волнений, на семинарию чуть не кинулись с парангами.

А однажды в одном из приходов случилось вот что. Сестры затеяли большую стирку. Когда у них кончилась вода, настоятельница распорядилась, чтобы во время вечерней молитвы все просили о дожде. И ночью разразился ливень такой страшной силы, что были уничтожены посевы. Кто виноват? Сестры. Потому что, когда благочестивые люди просят о чем-либо господа бога, их просьбы бывают услышаны.

Мое пребывание в Ледалеро оказалось прервано сенсационной новостью: в Маумере пришел корабль, направляющийся в Сурабаю. Мало того, по пути он будет делать остановки в нескольких портах, в том числе в Ампенане, главном (а точнее, единственном) порте Ломбока, острова, который я собирался также посетить.

За место до Ампенана плачу три тысячи четыреста рупии. Значительно дешевле, чем за билет на самолет. А с другой стороны, и недешево — у меня палубный билет. Но я доволен: так мне еще никогда не приходилось путешествовать. К тому же я смогу более обстоятельно осмотреть Малые Зондские острова.

Наш корабль ночью идет, а днем принимает грузы в маленьких портах. Число пассажиров растет. Вскоре на палубе становится тесно. К счастью, у меня очень приятные соседи, с которыми я подружился в Рео, когда мы вместе искали, где бы искупаться.

Беседовать с попутчиками иногда бывает нелегко. Сегодня, например, меня стали просить высказать свое мнение о политике Индонезии. Ну разве возможно, переезжая из одного кампунга в другой, сориентироваться в вопросах большой политики? Могу только сказать, что, по моему мнению, важнейшая политическая задача Индонезии — консолидация отдельных племен и народностей в единый народ. В этом отношении сделано уже немало.

Мои соседи — китайцы, семья, состоящая из одного мужчины и множества женщин. Думаю, это отец с женой и дочерьми. Как беспокоился бедный папаша, какие он строил баррикады из бесчисленных чемоданов, чтобы отгородить от меня своих барышень. И что же? Результат самый плачевный: две самые хорошенькие дочки заснули около меня на расстоянии вытянутой руки, отделенные баррикадой от собственных родителей.

Корабль наш был переполнен не только людьми, но и животными: куры, петухи, попугаи, два смешных маленьких черных зверька с длинными хвостами, пытавшиеся кусаться, когда их брали в руки, свинья, отчаянно визжавшая в знак протеста против того, чтобы ее держали вниз головой на палке.

По вытянутому заливу плывем в порт Бима на острове Сумбава. Бросаем якорь. Тут же нас окружает целая флотилия сампанов, предлагающих свои услуги — до берега вас довезут за 25 рупий. Бродим по Биме, архитектура которой напоминает архитектуру наших довоенных еврейских местечек. На улицах часто попадаются смешные маленькие тележки на резиновых колесах. Здесь живет много мусульман: встречаются женщины с закрытыми лицами, чего до сих пор я ни разу не видел. На вопрос, можно ли их фотографировать, мои спутники отвечают отрицательно. Все-таки снимаю, сперва издали, а потом, поскольку никакой бури не последовало, вблизи. Вообще же со съемками здесь сложнее, чем в других районах. Раза два, попытавшись сфотографировать целую семью, я натолкнулся на решительное сопротивление.

В прежние времена на Сумбаве было три султаната. Столицей одного из них являлась Бима. Сейчас султан Бимы лишен власти, хотя и сохранил авторитет. Все важные чиновники уезда, в том числе и сам бупати, вступая в должность, прежде всего представляются бывшему султану.

А вот и султанский дворец. Нет никакого парка, только газон, по которому проходит общая дорога, соединяющая одни дворцовые ворота с другими. Это не слишком удобно, если хочешь жить в гордом одиночестве, в каком здесь находится прежний правитель.

Следующий порт на Сумбаве — Сумбава-Бесар. Идем умываться — женщины к источнику, мужчины водой, вытекающей из водохранилища, принадлежащего порту. После умывания направляемся в одну из многочисленных закусочных завтракать. Корабельная еда — рис под острым соусом и чаще всего протухшие утиные яйца — всем уже опротивела.