Януш Камоцкий - Встречи с Индонезией

К бупати едем втроем. К нам присоединяется директор несуществующего музея. Едем на машине, хотя канцелярия бупати находится самое большее в ста метрах от отдела культуры. Бупати, доктор Саид, услышав, что приехал этнограф из Польши, сразу вспоминает, что обещал Анджею заняться моей особой.

— Сколько у вас времени? Всего несколько дней? Это действительно мало, но постараемся организовать все, что возможно. Что бы вы хотели прежде всего увидеть?

Коротко отвечаю на вопросы, особенно подчеркиваю свое желание побывать там, где живут племена, сохранившие древние анимистические представления.

— Пожалуйста, но поездка будет тяжелой; придется много ходить пешком.

— Ничего, мне это не страшно, я ведь опытный турист.

Бупати добродушно смеется. Вот это этнограф! Не боится трудностей. Составляем расписание моих занятий. На большой карте острова я вижу вершины, более высокие, чем в Татрах. При этом относительная высота здесь почти равна абсолютной. Самый высокий вулкан с огромным озером в кратере — 3726 метров. За ним, в соседнем уезде, и живут «мои» племена.

У директора музея есть кое-какие дела в Чакранегара (том самом городке, где имеется единственный приличный ресторан). Я еду вместе с ним. Въезжаем на территорию парка, где расположено нужное моему спутнику учреждение. В центре парка — большой пруд с островом посередине. На этом острове высится павильон. Пройти к нему можно по каменной дамбе, заканчивающейся воротами, которые охраняются.

Неподалеку от главного храма находится еще одна группа храмов, рядом — пруд со священными рыбками и павильон с жертвенными камнями, завернутыми в платки и перевязанными желтыми лентами. Возможно, когда-то на камнях была резьба, однако время полностью стерло ее следы.

Заглянув в пруд, мы увидели на дне несколько индонезийских банкнотов и много денег, среди которых есть и продырявленные, точно такие, какими на Бали украшают фигурки кремированных предков.

Осмотрев храмы, едем в Нармаду, где в 1879 году правителями Ломбока был построен павильон для отдыха. Покрытые цветами террасы, бассейн, небольшой храм — все свидетельствует о хорошем вкусе правителей и о способности учитывать вкусы подданных.

Вечером у меня запланирован визит к командующему военно-морскими силами здешнего округа, коммодору Супарно. Он должен мне помочь с машиной.

На виллу коммодора я отправился вместе со своими «опекунами». Представившись охране, въезжаем во двор, посыпанный гравием. У коммодора великолепная коллекция балийских и яванских статуэток. Беседуем об искусстве, в частности о скульптуре — хобби хозяина, о моей работе. Господин Супарно, оказывается, хорошо говорит по-русски, потому что несколько лет прожил в Севастополе. Переходим на русский язык. Коммодор рассказывает о своих путешествиях. Шутливо приглашаю его в Польшу — садитесь, мол, на эсминец и плывите в Гдыню, а оттуда ко мне в Краков.

На следующий день совершаю поездку по острову на машине. В деревнях, мимо которых мы проезжаем, встречаются то мечети, то маленькие балийские храмы (пуры). В последних иногда можно увидеть пожилых женщин с обнаженной грудью и переброшенным через плечо слендангом (шарфом в виде платка). Балийские женщины ходят в саронгах, перехваченных на груди. Сасачки [16] Сасаки — коренная народность на острове Ломбок. — Примеч. ред. в будни одеваются так же, как яванки, но не носят слендангов. Голову иногда повязывают платком. Как балийки, так и сасачки носят большие белые лифчики, застегивающиеся на груди и великолепно украшенные вышивкой. Девочки бегают в саронгах, повязанных на животах.

Обедаем у одного балийца. Для начала вся семья хозяина, а также часть моей «свиты» гоняется за петухом, который изо всех сил пытается спастись от неминуемой гибели. Я думаю, на поимку было затрачено больше калорий, чем содержится в несчастном петухе. Моя реакция может показаться парадоксальной: убегает мой обед, а я желаю ему успеха.

К вечеру приезжаем в Баян, большую деревню, где нас принимает чамат, пожилой, почтенного вида господин, носящий княжеский титул «раден». После беседы чамат организует в мою честь концерт гамелана и выступления солистов. Все это замечательно, но в деревне нет ни одного человека, который бы придерживался древних верований.

Ночью спал плохо: вся компания храпела так, словно рядом находился жертвенный кербау, которого неумелой рукой резал неопытный моса лаки. С утра — сюрприз. В деревне, оказывается, есть общественная баня: от источника по трубам идет вода, которая выливается мощным потоком. Баня — только для мужчин, женщины, как в старые времена, моются в реке. Фотографирую купающихся женщин. Они смущены, но, уходя, слышу за спиной веселый смех. Видимо, они не страдают излишней стыдливостью.

Скоро начнутся танцы под оркестр. Покупаю на 500 рупий сигарет и большую часть сразу раздаю оркестрантам. Мои товарищи, купив сигареты, оставляют их на потом — видимо, у них есть какие-то свои планы, в которые меня не посвящают.

Итак, танцы. Вначале долго играет оркестр, потом наконец приходят исполнители. Содержание танца таково: злой демон Ракшаса похищает девушку, а юноши ее отбивают. По сюжету это напоминает «Рамаяну», но в упрощенном варианте — без обезьян, птицы Гаруды и прочего. Имеется масса вставок, называемых «атракси» (развлечение). В последней из них странным образом высмеивается трусость. Ракшаса нападает на Чупака, который бежит от него куда глаза глядят, влезает на столбы и т. п. Потом происходит бой между Ракшасой и старшим братом Чупака, Грантангом, воплощением мужества и благородства. Грантанг убивает Ракшасу и рассказывает об этом Чупаку. Последний издали бросает камешки в Ракшасу и, видя, что тот недвижим, крадучись подходит ближе, дергает его за одежду и наконец, окончательно убедившись, что Ракшаса мертв, гордо на него усаживается, изображает из себя героя, похваляется, что он тоже мог бы убить Ракшасу. Грантанг же ведет себя очень скромно — ни слова о своей победе.

Роль Чупака — комическая, самая трудная в спектакле. Ее поручают лучшему актеру. Иногда это представление так и называется — «Чупак», Для усиления комического эффекта Чупака наделяют красным носом. Чупак — отрицательный герой, Грантанг же — пандит, рыцарь. У него должен быть хороший, сильный голос, но актер поет высоким фальцетом. Основная часть текста составлена на сасакском языке, лишь более поздние и современные вставки исполняются на индонезийском. В целом пьеса старинная, и древние тексты о приключениях арабского витязя Амира Хамза, сражавшегося против раджи бангбари (варваров) Ланка Сири, записанные на листьях лонтаровой пальмы, поются на древнеяванском языке. Интересно, что женщины, которые легко читают древнеяванский текст, не умеют ни читать, ни писать по-индонезийски.