Юрий Гавриков - Перу: от инков до наших дней

Закон о самоуправляющейся общественной собственности был утвержден в мае 1974 г. Он гласил, что образованное на основании закона предприятие должно быть собственностью всех трудящихся сектора [126]Основным законом о промышленности, а также частной, не трансформированной, а не отдельных коллективов и тем более лиц.

Принятие этого закона находилось в строгом соответствии с идеологической концепцией военных. Они считали, что подлинную демократию гарантирует лишь переход в руки народа «реальной экономической власти» на основе не всенародной, а так называемой общественной собственности.

Предприятия упомянутого сектора создаются по инициативе группы лиц за счет специального фонда, образуемого из отчислений государства и предприятий сектора, но при непременном утверждении соответствующим государственным ведомством. Предприятием самоуправляющегося общественного сектора может стать и частное предприятие или кооператив, но только в том случае, если они являются высокорентабельными и если между рабочими и предпринимателями не возникает разногласий. Кредит погашается в рассрочку. Оплата на таких новых предприятиях обязательно производится по труду. Высшим органом управления становится общее собрание рабочих и служащих, а между собраниями — исполнительный комитет, избираемый прямым и тайным голосованием. Члены исполкома получают заработную плату на уровне рабочего средней квалификации.

Сторонники частнокапиталистического предпринимательства в Перу понимали, что новый сектор, финансируемый государством, при соответствующей налоговой системе может представить для них серьезную конкурентную силу. К тому же создание дополнительных предприятий решало в сжатые сроки существовавшую в стране проблему безработицы [127], а это лишало частного предпринимателя всегда готовой к его услугам дешевой рабочей силы.

По мнению Перуанской коммунистической партии, закон не только отражал подлинные интересы рабочего класса и всех трудящихся Перу, но и открывал перспективу сокращения периода «преодоления капитализма» [128].

Правые силы, выступавшие с резкой критикой нового закона, ждали лишь повода для дискредитации перуанского правительства. И такой повод они вскоре нашли. Для разжигания широкой и шумной антиправительственной кампании и обвинения военных в «антипатриотической деятельности» было использовано предоставление японскими фирмами (с соблюдением всех международных норм и перуанских законов) кредита Перу на строительство трансандинского нефтепровода. Правые, окопавшиеся в коллегии адвокатов Лимы, а также в ряде органов печати, использовали при этом все доступные им средства, включая авторитет в области права бывшего президента страны известного юриста Бустаманте, выступившего с необоснованными обвинениями военного правительства в нарушении законов страны об иностранном капитале.

Характерно, что контракты, подписанные с упомянутыми фирмами, поддержали три ведущие профсоюзные конфедерации, федерации горняков, металлургов, шоферов, Национальная аграрная конфедерация и другие организации перуанских трудящихся. Реакционеры пытались рядиться в тогу поборников национальных интересов Перу.

Еще более враждебно внутренняя и международная реакция встретила декрет об экспроприации основных газет в Перу, принятый спустя три месяца после Закона о самоуправляющейся общественной собственности. И неудивительно, если вспомнить, что эти газеты собой представляли.

«Пренса» и ее вечерний выпуск «Ултима ора» первоначально являлись собственностью «сахарных» и «хлопковых» магнатов, отдельных иностранных фирм, экспортировавших сахар и хлопок из Перу, и ряда горнорудных компаний, а затем в связи с проведенными в стране преобразованиями оказались на попечении группы журналистов, продолжавших защищать интересы прежних хозяев.

«Коррео» с вечерним приложением бульварного типа «Охо» принадлежала представителю крупной национальной буржуазии рыбопромышленнику Банчеро Росси, магнату в области производства рыбной муки.

«Кроника» была собственностью олигархов Прадо, о чем мы уже говорили.

«Комерсио» [129]почти с момента своего основания в 1835 г. имела бессменного хозяина — семейство Миро Кесады, которое поддерживало тесные деловые связи с иностранными экспортными и импортными фирмами.

«Экспресо» и ее вечерний выпуск «Экстра» принадлежали (как уже известно читателю) тесно связанному с американскими монополиями магнату Ульоа.

Сам акт экспроприации прошел относительно спокойно, если не считать показного трюка престарелого владельца «Комерсио», упорно пытавшегося прорваться через кордон полицейских в свой бывший кабинет. Но спустя несколько дней правые силы решили дать бой [130]. Как-то вечером в фешенебельный район столицы — Мирафлорес нагрянули молодчики на дорогих спортивных машинах иностранных марок. Сначала они выкрикивали антиправительственные лозунги, а затем перешли к «делу»: посыпались стекла витрин магазинов и банков, окон государственных учреждений, заполыхали подожженные автомобили, стоявшие на улицах. Кульминационным событием этого контрреволюционного шабаша явилось сожжение национального флага Перу. И это происходило в Мирафлоресе, где около 100 лет назад герои-патриоты сдерживали натиск чилийских войск!

По самым скромным подсчетам, ущерб составил 250–300 тыс. долл. После принятия контрмер, в том числе ареста около 400 контрреволюционеров, порядок удалось восстановить. Однако еще в течение долгого времени на стенах зданий, на заборах, в записках, подбрасываемых в квартиры, можно было прочесть призыв реакционеров: «Не покупайте газеты!»

Одновременно развернулась контрреволюционная кампания за рубежом. Реакционеры всех мастей предприняли настоящий крестовый поход против Перу. Застрельщиком выступило Межамериканское общество печати (МОП), нечто вроде филиала ЦРУ. Оно разослало своим членам циркулярное письмо, в котором рекомендовало распространить статью экс-президента Перу X. Луиса Бустаманте, опубликованную в правом перуанском журнале «Каретас» и содержавшую резкую критику декрета об экспроприации газет. Затем МОП провело чрезвычайную конференцию, на которой представители желтой американской прессы обвинили военное правительство Перу в посягательстве на свободу печати.

Уругвайский журналист Д. Ваксман рассказал своим коллегам в Мехико о письме, которое в августе 1974 г, направил из Майами в Мадрид руководитель МОП американец Джеймс Кэнел бывшему генеральному секретарю белаундистской партии Хосе де ла Харе. Информируя перуанского контрреволюционера о шагах, предпринятых МОП против правительства Перу в связи с экспроприацией газет в Лиме, Кэнел писал: «Мы будем продолжать распространять сообщения и другие данные, способствующие тому, чтобы члены нашей организации (МОП, — Ю. Г. ) не прекращали атаку» [131].