Вокруг Света - Вокруг Света 2006 №02

Несколько раз царевича пытали. Сломленный задолго до физических истязаний, он как мог стремился выгородить себя. Изначально Петр был склонен возлагать вину на мать Алексея, его ближайших советчиков и «бородачей» (духовенство), но за полгода следствия выявилась картина столь масштабного и глубокого недовольства его политикой в среде элиты, что о наказании всех «фигурантов» дела не могло быть и речи. Тогда царь прибег к стандартному ходу, сделав подозреваемых судьями и возложив на них тем самым символическую ответственность за судьбу главного обвиняемого. 24 июня Верховный суд, состоявший из высших сановников государства, единогласно приговорил Алексея к смерти.

Мы, вероятно, никогда не узнаем, как именно умер царевич. Его отец был менее всего заинтересован в разглашении подробностей неслыханной казни собственного сына (а в том, что это была именно казнь, сомнений почти нет). Как бы то ни было, именно после смерти Алексея преобразования Петра становятся особенно радикальными, нацеленными на тотальный разрыв с прошлым.

К 1870 году после неблагосклонно принятых публикой картин на религиозные темы Николай Николаевич Ге (1831—1894) возвращается из Италии в Петербург и обращается в своем творчестве к истории. Картина «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» была представлена на первой выставке передвижников в 1871 году и вызвала оживленную полемику в прессе. Переводчик А.М. Салтыков писал в те дни: «Всякий, кто видел эти две простые фигуры, должен будет сознаться, что он был свидетелем одной из тех потрясающих драм, которые никогда не изглаживаются из памяти». Художник помещает отца и сына в петергофский дворец Монплезир, хотя на самом деле их последняя встреча произошла в Кремле. Но более важны не интерьеры, а суть воссозданной сцены: несостоявшийся наследник трона виновен, Петр же — прав, об этом свидетельствует композиция картины, позы и взгляды героев. Император Александр III заказал художнику копию картины для себя, что Ге и сделал. Ныне один вариант знаменитого полотна хранится в Русском музее в Петербурге, а другой — в Третьяковской галерее. Игорь Христофоров, кандидат исторических наук

Игорь Христофоров

Они появлялись из ниоткуда. Вырастали, словно телеграфные столбы на гребнях бархан. И с большой высоты, там, где рыжий песок сливался с маревом неба, жители африканских просторов наблюдали за удивительным действом: непонятно зачем и непонятно куда по глубоким пескам практически след в след продвигалась странная команда из десяти европейцев за баранками «Туарегов». Вид у белых людей был такой, будто они выполняют особо важное задание и через пару тысяч километров прибудут в пункт назначения непременными героями.

За кого принимали путешественников африканцы? За биологов, археологов? Или просто за богатых сумасшедших? Неизвестно. Но во время кратких остановок любопытствующие подбегали ближе, чтобы рассмотреть машины, все, что в них находится, и особенно двери автомобилей. На дверях с немецкой пунктуальностью была нанесена географическая карта земного шара, на которой красным контуром — победной нитью — обозначался не укладывающийся в головах маршрут. Он начинался с Аляски и, проходя через 26 стран пяти континентов, заканчивался в Вольфсбурге. После просмотра такого маршрута глаза местных жителей наполнялись неизменным лукавым блеском: как-то не верилось им во все это. Объяснить же языком жестов то, что весь путь проделала не одна, а несколько команд за пятнадцать месяцев, не удавалось. Как только рука начинала отдельно очерчивать африканский этап, местные жители тут же благоговейно кивали головами, давая знать, что они понимают, что все мы — и машины, и собеседники — находимся именно в Африке, среди вот этого замечательного пейзажа, хрустящего на зубах песка и адской для нас, но вполне нормальной для них жары. На этом и останавливались: до обсуждения «задания» драйверов дело, как правило, не доходило.

А оно — задание — и вправду было. И его суть, а также географические масштабы во многом объясняли боевой дух путешествующих: десять человек — пятеро немцев, четверо русских и один итальянец — завершали последний, тринадцатый, этап кругосветного ралли на «Туарегах», задуманного компаний «Фольксваген», и решали единственную задачу — ехать там, где ехать нельзя. Им следовало по бездорожью пересечь Сенегал, Мавританию, Марокко, перебраться через Гибралтар (на пароме, конечно), проехать Испанию, Францию, Германию, то есть проплыть по пескам, по кромке Атлантики, пройти по каньонам, камням, горам, чтобы в конце концов убедиться в том что «Туарег» — это танк и лимузин в одном флаконе. Что без поправки так и оказалось.

Облюбованный раллистами Дакар

Точкой старта африканского этапа стала сенегальская столица, которая встретила гостей сорокаградусной жарой и доселе невиданной влажностью. От ощущения, что ты пребываешь в высокотехнологичном парнике, можно было спастись либо в салоне автомобиля, либо в воде, на берегу океана. Так что диковинные сине-черные птицы с длинным и тонким, как смычок, туловищем, а также буйная растительность остались вне кадра: конденсат покрыл всю оптику, словно пленкой. Но жадным глазам и без камер было, что «фотографировать» — нетуристские тропы предстали здесь во всей своей красе. Путешественники оказались не просто на другом континенте — на другой планете, где люди живут, будто в полудреме, где, похоже, никто никогда никуда не спешит. И это отсутствие суеты подкупало с первого взгляда: на лицах местных жителей не было ни следа заботы, ни тени задумчивости о дне насущном.

Сенегалки, стройные, как пальмы, и дородные, как натурщицы Рубенса, не шли, а плыли, перешагивая в ярких красно-желто-оранжевых платьях через горы мусора возле дорог. Одни несли на головах сосуды, баки, ведра, тазы, наполненные разной поклажей, у других за плечами висели платочные гамаки, из которых выглядывали дети. Мужчины в основном занимались общением: кучками по пять—десять человек они сидели или стояли вдоль дорог и оживленно беседовали. На головах — синие или черные тюрбаны… Сколько же градусов по Цельсию под ними? Ну а дети, кто голышом, кто в майках, кто, наоборот, в одних трусах, возились в песке возле тех же дорог вместе с козами и овцами. Идиллия. Где работает этот народ, чем живет и что Аллах ежедневно посылает им на стол — загадка. На протяжении всех четырех тысяч километров по Африке от Дакара до Танжера увидеть спешащих людей так и не довелось, зато с первого же дня пришлось уяснить, что жареную курицу на ужин здесь можно ждать три часа, столько же времени уйдет на просмотр десяти паспортов при пересечении сенегало-мавританской границы. Это нормально. Куда спешить? Зачем подгонять улыбчивых и действительно дружелюбных людей, и когда еще побудешь в другом «измерении»?