Бенгт Шёгрен - Осколки континента

Большинство белых чиновников живет в современных, комфортабельных виллах высоко над Сен-Дени, в Ла-Монтане, где воздух чист и свеж и куда не доносятся шум и запахи города. В один из вечеров я отправился туда с руководителем туристического бюро префектуры мсье Лано, который недавно был переведен на Реюньон из Марокко.

С Ла-Монтаня, а также с серпантина, вьющегося вверх по склону к резиденции состоятельных чиновников, открывается впечатляющий вид на столицу. Порта у нее нет. С этим на Реюньоне до сих пор дело обстоит неважно. Для Сен-Дени море — лишь фон; в нем не видно ни рыбачьих лодок, ни судов.

Многие районы города имеют современный вид, там ведется большое строительство. На окраинах растут новые жилые дома, финансируемые государством, а в центре возводятся комбинированные торгово-деловые центры. В одной туристской брошюре Реюньон назван «островом контрастов» — довольно точное определение как для изменчивой природы Реюньона, так и для его социальных отношений.

По одну сторону от отеля «Бурбон» расположены сады с деревянными особняками в старофранцузском или староколониальном стиле, с большими верандами и более или менее приличным внешним видом. По другую сторону через несколько кварталов начинаются современные строения.

Чуть дальше начинается район с наполовину обветшалыми домами, лавчонками китайцев и з’арабов, а еще дальше — настоящие трущобы, где живут африканцы и креолы. При планировании застройки и оздоровления города сейчас исходят из того, что его население, в 1970 году перевалившее за 100 тысяч, к 1981 году составит 160 тысяч жителей.

В противоположной стороне города, в «более нормальном» районе с такими же богатыми книжными магазинами и другими лавками, которые я видел на Маврикии, находится похожая на дворец резиденция префекта и прочие административные здания, сохранившиеся еще с XVIII и XIX веков. Здесь много различных памятников минувших столетий, но почти ничто не напоминает о 60-х годах нашего века, когда Франция неожиданно стала вкладывать большие средства в свои заморские департаменты.

Еще до того, как я приехал сюда, злые языки сообщили мне, что это запоздалое великодушие было некоторым образом связано с тем, что Мишель Дебре — сначала министр финансов, а затем министр иностранных дел при де Голле был заинтересован в Сен-Дени как в избирательном округе. Он, естественно, был французом из Франции, а не реюньонцем. Но если бы его кандидатуру выдвинули у него на родине, вполне возможно, что французские избиратели проголосовали бы против. Здесь, на далеком Реюньоне — за Африкой и Мадагаскаром — было значительно легче устроить так, что его не только избрали, но и переизбрали… Это, вероятно, — грубая ложь. Известно, что Дебре баллотировался именно здесь на Реюньоне: в третий раз он был избран большинством в семьдесят восемь процентов бюллетеней, признанных годными после критического осмотра чиновниками из префектуры. И именно во времена его депутатства в жизни острова произошли серьезные сдвиги: предоставлены широкие кредиты, в несколько раз увеличившие количество мелких предприятий; вложены значительные капиталы в строительство общественных объектов. Кроме того, Франция теперь отвечает за две третьих бюджета этого заморского департамента.

В основном на французские деньги, поступавшие через ФИДОМ (Инвестиционный фонд для заморских департаментов) на Реюньон, в горах, в восточной части острова, на реке Такамака была сооружена электростанция. С 1968 года она дает восемьдесят миллионов киловатт/часов. На те же деньги было заасфальтировано около тысячи километров дорог, построен аэропорт, а после продолжительных дебатов и порт.

Правда, строительство портового бассейна у мыса Пуэнт-де-Гале началось уже в 80-х годах прошлого столетия. Вокруг этого места вырос маленький городок Ле-Пор. Однако еще в 50-х годах нашего века эта стройка представляла собой грязную яму, к тому же чрезвычайно опасную для судов. Бурные течения препятствовали судоходству и намывали в портовый бассейн гальку, все время требовались трудоемкие очистительные работы, так как уровень дна в портовом бассейне постоянно повышался за счет гальки, приносимой Ривьер-де-Гале с гор.

Как теперь выглядит город, я не видел, но фарватер, по-видимому, стал надежнее после того, как в 60-х годах в порту были проведены очистительные и строительные работы. Сам порт теперь может принимать у своего нового причала суда длиною до 185 метров. Навигация расширилась. Ныне Ле-Пор ежегодно принимает около 350 судов. Эту цифру, однако, нельзя не назвать скромной по сравнению с судоходной статистикой Маврикия, где в Порт-Луи заходит вдвое больше торговых судов, не считая японских и других рыболовецких судов, которых с каждым годом становится там все больше.

В отличие от Маврикия на Реюньоне французы позволили своим фирмам монополизировать навигацию. Как аэродром на Реюньоне полностью отведен для французских самолетов, так и реюньонскнй порт предоставляется главным образом французским и франко-малагасийским судам. Большинство из них принадлежит двум крупным французским судоходным компаниям: «Мессажри Маритим» и «Компани Аврез». Аналогичная ситуация существует на Гваделупе и Мартинике, где другая французская крупная судоходная компания захватила монополию на морской транспорт.

Французский капитал контролирует большую часть сахарной промышленности и располагает крупными плантациями сахарного тростника. Из пяти компаний, владеющих сахарными заводами, три французские (одной из них принадлежат, кстати, плантации и заводы на Гваделупе и Мартинике). Лишь две компании находятся в руках реюньонских плантаторов. Богатые французские предприятия в первую очередь наживаются на экспорте и импорте.

Несмотря на то, что Реюньон получает во Франции за свой сахар дороже, чем Маврикий в Великобритании, торговый баланс французского владения хуже, чем у его ближайшего соседа. Доходы от экспорта лишь на одну четверть покрывают расходы, связанные с импортом строительных материалов, промышленной продукции, бензина, продуктов питания и т. д.!

Это различие становилось все более заметным по мере того, как Франция выделяла для Реюньона фонды, предназначенные заморским департаментам. Эти фонды и кредиты, конечно же, возвращаются обратно во Францию, а остров попадает во все большую экономическую зависимость от метрополии. Но даже если это и выглядит как чистой воды неоколониализм — и, безусловно, не только выглядит — все же очевидно, что подобного рода инвестиции в известной мере идут на благоустройство острова.

Система народного образования за последнее время была настолько расширена, что теперь девяносто процентов детей посещают школу. Если раньше учащиеся лицеев в Сен-Дени, чтобы продолжить образование, должны были ехать в Антананариву или во Францию, то теперь они могут получить университетский диплом у себя на острове. О том, насколько необходимо было расширить систему образования, говорит хотя бы то, что, не далее как в 50-х годах, пятьдесят процентов всех призывников были неграмотными. При этом, однако, нельзя сказать, что сегодня эта система функционирует надлежащим образом. Как и на других слаборазвитых островах, учащиеся здесь слишком часто пропускают занятия. Особого размаха прогулы бывают в период сбора сахарного тростника, когда дети помогают родителям на полях.