Ульрих Макош - Молитва в цитадели

Эта система прочно укоренилась, хотя сахар на Филиппинах в значительном количестве начал производиться не более ста лет назад. Производство сахара составляет 2–3 миллиона тонн в год; примерно 40 процентов потребляется в стране, остальное идет на экспорт и дает стране иностранную валюту.

До 1850 года под сахарным тростником было занято значительно меньше площадей, чем теперь. Он выращивался в основном в провинциях Себу, Панай, Пенгасинан, Пампанга и Батангас. Его скупали мелкие сельские чиновники и перепродавали китайским торговцам, которые перерабатывали его и доставляли в Манилу иностранным экспортерам. Ситуация коренным образом менялась по мере того, как росли плантации в провинциях Илоило и Негрос. Здесь стал действовать некий шотландец, Николас Лони, который начинал чиновником небольшой английской фирмы «Кер энд компани» в Маниле и дошел до поста британского консула в Илоило, когда в 1856 году гавань Илоило была открыта для иностранцев, что очень благоприятствовало развитию торговли и особенно экспорту.

Лони развернул большое дело и с помощью разных манипуляций нажил огромное состояние. Только за один год «Кер энд компани» поставила для Илоило и Негроса 167 установок по переработке сахара. Новые возможности побудили многих других владельцев капиталов принять участие в сахарном бизнесе, и производство сахара резко подскочило: в 1859 году оно составляло 14 тысяч пикулей [8] 1 пикуль сахара-сырца равен примерно 00 кг. — Примеч. ред. , в 1880 году — 618 тысяч и в 1893 году — 1800 тысяч пикулей.

Американские компании здесь действовали еще до захвата островов, то есть до 1898 года. В 1885 году США контролировали уже две трети производства сахара, а в 1898 году американский консул в Маниле хвастался, что его доля в сахарном бизнесе больше, чем доля остальных 21 партнеров, вместе взятых. В 1932 году, когда Филиппины уже были американской колонией, более 90 процентов филиппинского сахара отправлялось в США.

Представители американской колониальной администрации старались при этом в первую очередь набить свои собственные карманы. Тотчас после завоевания повой колонии сахарный блок начал добиваться площадей под сахарный тростник. После того как США отобрали у Испании Филиппинские острова, губернатор архипелага Тафт в 1902 году в Риме вступил в переговоры с папой о покупке церковных поместий на Филиппинах.

Губернатору удалось за 7 миллионов долларов купить так называемые монастырские земли — около 166 тысяч гектаров — якобы для того, чтобы передать землю для обработки крестьянам (в пользование крестьянам). Но откуда у них возьмутся такие деньги? В это время на арене появляется сахарный трест. Первое приобретенное им имение площадью 22 484 гектара было на острове Миндоро. Называлось оно Сан-Хосе.

Все махинации не удалось сохранить в тайне. Фабриканты сахарной свеклы из американского штата Колорадо потребовали расследования «незаконных действий», которое и было наконец проведено и которое наделало много шума; однако виновников не тронули. Тем не менее ходили слухи, что церковные поместья, приобретенные на деньги правительства, сдали в аренду группе американцев, находившихся в Маниле; речь шла об асьенде Изабелла площадью 20 тысяч гектаров.

Племянник министра внутренних дел колониального правительства Дин Вустер урвал себе таким образом плантацию в Нуэва-Эсиха площадью 977 гектаров, а Фрэнк Карпентер — плантацию Тала (1300 гектаров) — как-никак генеральный секретарь Филиппинского комитета конгресса. Вустер одобрил эту сделку и с гордостью заявил, что на плантациях, управляемых американцами, рабочие будут обеспечены работой и они покажут филиппинцам, как надо трудиться эффективно.

Колониальный режим с самого начала — при помощи льготных налогообложений и других преимуществ — благоприятствовал возникновению крупных плантаций, формирование которых началось еще в период испанского колониального владычества. Наряду с американскими создавались весьма крупные плантации, владельцами которых были филиппинцы. При этом США также исходили из своих долгосрочных стратегических интересов на Филиппинах: помещики гарантировали им экономически надежные поставки желаемого сырья.

В политическом отношении местные помещики — самая могущественная организованная сила в стране, защищающая интересы американского колониализма. Этот союз, обусловленный обоюдными интересами, продолжает существовать и сейчас, обеспечивая как американские монополистические интересы, так и интересы помещичьей олигархии; правда, в сахарной промышленности в настоящее время преобладает филиппинский капитал. В 1922 году американский «Чэмбер оф коммерс джорнэл» зарегистрировал 33 сахарных завода, контролируемых американцами или испанцами.

Американские монополии находили для себя благодатную почву не только в сахарном деле. Так, Альберт Л. Аммен, который прибыл в Манилу в качестве военнослужащего интендантского подразделения, оставшись после службы на Филиппинах, прибрал к рукам автобусные линии сначала на Лусоне, а позднее — в провинциях Бохоль, Паигасинан и Батангас. Другой служащий из того же подразделения вошел в дело по производству пальмового масла и вскоре после демобилизации владел уже несколькими маслобойными предприятиями. Фрэнк Кулетт прибыл на Филиппины армейским добровольцем. Закончив срок службы и проработав затем некоторое впемя в полиции, он вступил в дело по прокату фильмов. В 1916 году ему принадлежали два самых больших кинотеатра — «Лирик» и «Сакой» — в Маниле. На многих островах он открыл сеть кинотеатров, которые приносили ему огромные прибыли. Эти так называемые манильские американцы, разбогатев, образовали могущественный блок, имевший влияние даже в Вашингтоне, где он выступал против независимости Филиппин.

Местные землевладельцы множат свои богатства в тесном союзе с колонизаторами. Этот союз выходит далеко за рамки обычного колониализма. В начале 70-х годов, незадолго до того, как было введено чрезвычайное положение, «Манила тайме» вынуждена была опубликовать письмо читателя, который подвергает эти отношения резкой критике. «Бросающаяся в глаза нищета филиппинских масс, — пишет он, — объясняется тем, что в экономике страны хозяйничает американский империализм, находящийся в сговоре с крупными помещиками-феодалами».

Беспримерной нищете сакадов противостоят небывалая роскошь и расточительство сахарных баронов, часто вкладывающих свой капитал в промышленность, газеты, страховые общества, башки, отели, кинопроизводство и еще бог знает во что. Например, сахарного барона Лопеса четыре раза избирали вице-президентом. Местные газеты не делают тайны из того, что семейство Лопеса ест из золотой посуды, а вода в ванных комнатах течет из золотых кранов. Когда в 1968 году старший из братьев Лопес отмечал сороковую годовщину свадьбы, его гости прилетели на празднование из-за океана на специально заказанных для них самолетах. Он пригласил певцов и оркестры из Нью-Йорка и Осаки. На отведенной для пира территории были построены японские павильоны с выдвижными навесами на случай дождя. Шампанское, разумеется, текло рекой, но его не разносили официанты, а оно било ключом из фонтана, над которым сверкали мириады лампочек, превращая ночь в день.