Станислав Кузин - ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ

Скоро вьюжными пойман сетями
Буду снова бредить весной,
Вспоминая костровое пламя
И горы, набухшие синевой.

Может, во снах я видел заветных,
Может, этого не было даже,
Небо в глазах твоих синих, светлых
И россыпь подснежников, неба краше.

А майское солнце дарило счастьем
И скрипки в душе моей пели, пели,
На миг я забыл, что сменятся ненастьем
Весенние дни, что задуют метели.

Поверил словам, на мгновение, нежным,
Пусть надо мною смеются насмешники,
Что ветром холодным, злобным и снежным
Цветы не убить, ведь они же подснежники.

Все бело вокруг, все затянуто мглою,
Теперь по лесам я брожу одиноко.
Я верю, цветы не убиты зимою,
Но слишком они под снегами глубоко.

Светит луна желтым ласковым светом,
Огнями мерцает далекий порт.
Прекрасна ночь на юге летом,
Прекрасен Сухуми, город – курорт.

Под каждым порогом поют цикады,
Бьется о берег морской прибой,
Прекрасный Сухуми, все люди рады
Хотя бы раз в год повстречаться с тобой

До утра шагаю по улицам мерно,
С моря ветер приносит соль.
Прекрасный Сухуми, скажи откровенно,
Откуда на сердце такая боль?

Ученый твердит, охмелев от знаний:
«Цивилизаций в мире не счесть!»
Так значит, где-то средь звездных мерцаний
Планета на землю похожая есть.

Меж жарких пульсаций космических плазм,
Далеко иль близко – не знаю я,
Но если там есть человеческий разум,
То рядом не может не быть и соловья.

Быть может меж нами дальние дали,
Быть может планета из античастиц.
Но знаю, что двое из ТЕХ мечтали,
Запутавшись в трелях чудесных птиц.

Руки не пожать им при встрече кричащей,
Аннигиляция – тут хоть треснь!
Но как хорошо, что меж звездных чащей
В пространстве летит соловьиная песнь.

Уходят друзья, махнув на прощанье,
В тумане за тенью скрывается тень.
Глотает большое одних растоянье,
Других же просто – женатая лень.

Иного и встретишь порой случайно.
Здоров! Как живешь? Хорошо! О, кей!
Прощаешься, занят теперь чрезвычайно,
И сердце уже не забьется сильней.

За строками писем еще труднее
В памяти облик друзей сохранить.
Надо, наверное, просто сильнее
Друг друга любить, любить и любить.

За счастьем поедешь и ты, дорогая,
Даря сквозь радость улыбки печаль
И с нетерпеньем гудка ожидая
Шепнешь: «До свиданья, пиши и…прощай».

Мне ящик почтовый заменит отлично
Зарядку. Привыкну его открывать.
Тебе надоест очень быстро привычно
У мужа строчки мои воровать.

Быть может, и встречу тебя через годы,
Солидный, женатый. А может, и нет.
И за печалью старческой моды
Узнаю подругу студенческих лет.

Окон желтых свеченье
Висит в черноте ночи.
Белых снежинок круженье,
Слов не надо – молчи.

Год как экспресс промчался,
Ушел в полночный туман,
Теперь нам с тобой остался
Один новогодний дурман.

Окон желтых свечение,
Мелодий отрывистых вязь,
Двух рук холодных плетенье
И плеч рыдающих трясь.

А утром гудок паровоза
И поезд умчит тебя вдаль.
Туда – где поменьше мороза
И где веселее печаль.

Год как экспресс промчался,
Ушел в полночный туман.
Теперь нам с тобой остался
Один новогодний дурман.

Снова вспыхнули липы кострами,
Листву на панели бессильно бросили,
Лижет нежно рыжее пламя
Холодно-туманную руку осени.

Вечером холод за ворот лезет,
Как кошка в теплые сени блудливая,
Город о бабьем лете грезит
Букеты астр в продажу выкидывая.

Фары в осеннем тумане плавают
И вечерам фонари улыбаются,
Солнце последнюю ласку жалует,
А чьи то руки с весной встречаются

Я насмерть оленей своих загнал,
Простите звери – я тоже умер.
Все равно я её не догнал,
Её умчала упряжка сумерек.

Я эхо криком гонял над тайгой,
До утра горам не давал покоя,
Только волчий тоскливый вой
Отвечал моему одинокому вою.

Я обшарил ущелье, хребет, перевал,
Следы на снегу высматривал зорко я.
Утренний свет на снегу трепетал,
Недобитой бился тетеркою.

Я веток побольше брошу в костер
Спиртом согрею застывшую кровь,
И буду совета просить у гор:
Как после смерти родиться вновь.

Я насмерть оленей своих загнал,
Простите звери – я тоже умер…

Мне хочется волком по белому свету
Рыскать, в землю вгоняя следы.
А ночью, на светлую лунную сферу
Выть, ошалевшему от пустоты.

А утром, вырвав тело из чащей,
Морду сунуть в кипящий ключ,
Пытаясь поймать оскаленной пастью
Ускользающий солнечный луч.

Пусть подшерсток дождем пробивает,
От холода клык не ударит в клык,
Одиночество волка за горло хватает,
Я к этому с раннего детства привык.

Я волком родился и волком умру,
Одиноким, свободным, как серые братья.
Из волка не сделаешь кабаргу,
Быть может в этом волчье несчастье.

Когда закат теряет краски
Пред ночью распростертый ниц,
Привычные слетают маски
С обыденных знакомых лиц.

Вот, губы тронуты улыбкой,
В глазах затеплился костер.
Рукою призрачной и зыбкой
С лица эрзацы вечер стер.

Эрзацы западных косметик,
Эрзацы прожитого дня,
Без разных хитрых арифметик
Сейчас живешь ты для меня.

Кто ты? Такой тебя не знаю!
Сплошные сполохи огня!
И маску я твою сжигаю.
Рассвет! Не надо больше дня!

Напрасно мне твердили корифеи:
«Озер волшебных не бывает наяву».
Рассказы милой незнакомой феи
Из черной глади извлекают синеву.

Лесное озеро огромным черным глазом
Глядит в огромный незнакомый мир
Где в черном небе ослепительным алмазом
Сияет наш неяркий Альтаир.

На пяльцах сосен строчкой белых пятен
Узоры севера рисует береста,
И мне становится доступен и понятен
Узор нездешний Южного Креста.