Станислав Кузин - ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ

Мне нравится цветы и горы
Любимой девушке дарить,
И глядя в звездные просторы
Вдвоем в ночном просторе плыть.

Мне нравится в глаза любимой
Озер глубины положить
И нежной ласковой лавиной
Озера эти увлажнить.

Но ведь гольцы – не статуэтки,
Озера – не флакон духов,
Их не снесешь в плетеной сетке
За гребни каменных хребтов.

Закрыла горы пелена ненастья,
Сочатся небеса водой,
И кажется – нет больше счастья,
Чем лучик солнца над тайгой.

Ползут туманы с перевала
Болоту корча рожи хмуро,
А небу все ненастья мало,
Жмет облака без перекура.

Шаг, новый шаг, к тебе все ближе
Рвусь сквозь разжиженные мхи.
А небо падает все ниже,
И тело просит: «Отдохни».

Я тебя, наверное, придумал,
Просто показалось, что моя.
Чуть холодный ветер дунул
И унес далеко, в теплые края.

Листом желтым полетела ты по ветру.
Кто тебя согреет, подберет…
Я уже не в силах сделать это.
Надо мной опять холодный дождь идет.

Где-то самолеты, корабли, машины
Жгут калории в стальном нутре.
Я валю на плот кедровые лесины
И слагаю песни о тебе.

Мы жгли костры на горбах гольцовых,
Металось пламя в долинах рек,
Из под шапок бросался кедровых
Красный отсвет на белый снег.

Скрипят надсадно тяжелые греби,
Плот меж камней ползет ужом.
Ребята мечтают о черном хлебе
И еще о почте с заветным письмом.

Скоро, минуя столовых двери,
Рванем небритой гурьбой на почтамт,
В руках замелькают белые перья
Писем открыток и телеграмм.

И я, как вопроса знак, у окошка
Повисну, потрепанный паспорт подам.
Девушка улыбнется смущенно немножко
И ласково скажет: «Напишут и вам».

Конечно напишут. Да только не скоро.
Мыслей немного в каменных лбах.
Писать еще не умеют горы,
Не держатся перья в еловых руках.

Мысли выгромоздились в каменную груду,
Теснь черепной коробки жмут.
К дьяволу сантиментов зануду!
Сколько ж ещё кантоваться тут?

К тебе лететь на крыльях орловых,
В поезде мчать, пространство громя…
Хватит в этих ущельях Удовых
Скулеж разводить потихоньку любя.

Стукну в окошко небритый, бронзовый.
Вот, весь я явился – давай встречай!
А если встретишь улыбкой занозовой,
Ну что ж. Извини за визит. И… прощай.

Мне не надо ласки из милости.
Любить – так любить, ну а выть – так выть.
Не буду зайцем двойной любимости
Пред тобой на лапках задних ходить.

Свиданья не буду с тобой выторговывать,
Дрожа под окнами день и ночь,
Вдвоем из чаши любовной выхлебывать
Не буду ревности жгучую горчь.

Мне горы измену простят, наверно,
Снова являться буду во сне.
Твой образ выгорит постепенно
В житейском, сжигающем память огне

Эй Диана! Светило любви!
Лунность роняя в речных шиверах
Сколько с высот своих не гляди
Её не найдешь ты в этих горах.

Помочь мне хочешь. Не спорю, нет.
Дорогу высветила прямо к ней.
Но слишком слаб твой неверный свет,
Не видно в нем оскала камней.

Послушай, луна! Посвети посильней!
Я буду плыть и ночью и днем,
И песня моя зазвучит веселей.
А в городе… Славно втроем кутнем.

Осень в горы стучится
Желтой листвой берез.
В долине туман клубится,
А скоро придет и мороз.

Пыль водяная дождинок
В воздухе день напролет,
А скоро мельканье снежинок
Начнет свой вьюжный полет.

А где-то Ока и Волга
Под солнцем пляжи желтят.
С волос твоих капли долго
В песок раскаленный летят…

Я Прометея славлю
Спичку каждую зажигая.
Надо – сотню богов ограблю,
Огонь для костра добывая.

Я огненным лезвием ночь разрублю,
Плюну искрами в рыло холода,
Дождю подальше убраться велю
От света кедрового жаркого золота.

Изжеванная губами неонными!
Дайте ночь просидеть у костра,
Глядя в небо глазами бессонными!

Я снова выдумал ждущую фею.
Бредни! Очень ей нужно ждать!
А все написанную ахинею
Не лучше ли попросту разорвать.

Когда даже кошка дома не ждет.
Но разве можно так обольщаться,
Ведь после горечь вдвойне обожжет.

Встречу с улыбкой тебя, как обычно.
Конечно, встрече немного рад.
Чувствам железо глодать привычно!
Пусть в наморднике жестком хрипят!

Горы заговорили моторным эхом,
Конец нелетной погоды – летим!
Конец походным светящимся вехам,
Последний костровый развеялся дым.

Горы! Я сверху Вас обнимаю!
Прощайте! В глазах соленая резь.
Совсем далеко, белками сверкая,
Казырской долины туманится теснь.

Немного винту вертеть оборотов,
Уже внизу бегут поезда,
Меж желтых полей, садов, огородов
Свои дома разбросала Нуда.

Круг замкнулся. Я снова в Нуде.
Брожу в порту «Беломором» попыхиваю,
Звезды галькой мешая в воде,
Цепью походных дней погромыхиваю.

Странные мысли под шепот реки
На верх коры мозговой выплывают.
Почудилось вдруг, что те маяки
Твое лицо откуда-то знают.

Ну ладно, мне приснилось с тоски,
Что вместе в Гутару мы улетали.
Но эти красные огоньки…
Они ведь снов моих не видали.

Горы в синем тумане тают.
Поезд скорый летит на закат.
Снова Саяны память терзают,
Роняют в радость тоскливый яд.

Вокзалы, дистанции, перегоны,
Сколько я видел их на пути.
Домом родным становились вагоны,
Видно от этого мне не уйти.

Взял я в город запахи кедра,
Немного блеска снежных белков,
Еще я спрятал в порыве ветра
Прохладу тающих ледников.

Возвращаюсь снова в город,
Одичавший, с бородой,
Светом ярких звезд исколот,
Подружившейся с грозой.