Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера

— Да я и не улыбаюсь, старина.

— Да, миллионы! Они принадлежат мне, и только я один имею право выкопать их, когда узнаю, где они зарыты.

— Вот и прекрасно,— миролюбиво ответил Трегомен.— Значит, ты должен терпеливо ждать того, кто принесет тебе это замечательное известие…

— «Терпеливо, терпеливо»!… Да что течет у тебя в жилах?

— Надо полагать, сироп,— ответил Трегомен,— не более чем сироп.

— А у меня ртуть… В моей крови растворился порох! Я не могу больше ждать спокойно! Я себя грызу… Я себя терзаю…

— Надо успокоиться…

— Успокоиться? Ты забываешь, что теперь тысяча восемьсот шестьдесят второй год, что отец умер в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году, что он владел тайной с тысяча восемьсот сорок второго года, и вот скоро двадцать лет, как мы ждем одного лишь слова, чтобы разгадать дьявольскую шараду! [125] [125] Шарада — один из видов игр-загадок.

— Двадцать лет! — пробормотал Жильдас Трегомен.— Как бежит время! Двадцать лет назад я управлял еще «Прекрасной Амелией»…

— При чем тут твоя «Прекрасная Амелия»? — закричал дядюшка Антифер.— О чем идет речь — о «Прекрасной Амелии» или о широте, указанной в этом письме?

И он стал размахивать перед глазами испуганно моргающего Трегомена пожелтевшим от времени письмом с монограммой Камильк-паши.

— Это письмо… это проклятое письмо! — завелся он снова.— Иногда я готов разорвать его в клочки, сжечь, обратить в пепел!

— Это было бы, пожалуй, умнее всего…— осмелился вставить Трегомен.

— Довольно… господин Трегомен! — грозно оборвал его дядюшка Антифер.— Я требую, чтобы вы никогда больше не произносили в моем присутствии ничего подобного!

— Хорошо, не буду.

— И если в минуту безумия я захочу уничтожить письмо, дающее мне возможность разбогатеть, если я окажусь настолько глуп, что, пренебрегая долгом перед родными и самим собой… словом, если вы мне не помешаете…

— Я помешаю тебе, старина, я помешаю тебе,— поспешил заверить его Жильдас Трегомен.

Дядюшка Антифер, донельзя возбужденный, схватил свою рюмку с коньяком и провозгласил, чокнувшись с рюмкой Трегомена:

— За твое здоровье, лодочник!

— За твое! — ответил Жильдас Трегомен, подняв рюмку на высоту глаз и снова поставив ее на стол.

Пьер-Серван-Мало задумался. Лихорадочно ероша волосы, он бормотал какие-то проклятия, вздыхал и яростно грыз мундштук любимой трубки. Потом, скрестив руки и глядя на своего друга, сказал:

— Знаешь ли ты, по крайней мере, где проходит эта проклятая параллель… двадцать четыре градуса пятьдесят девять минут северной широты?

— Как же мне не знать? — ответил Трегомен, уже раз сто подвергавшийся этому экзамену по географии.

— Ничего, лодочник! Есть вещи, которые полезно повторять!

И, открыв старый атлас с картой обоих полушарий, сказал тоном, не допускающим возражений:

— Смотри!

Жильдас Трегомен посмотрел.

— Ты хорошо видишь Сен-Мало, не правда ли?…

— Да, и вот Ранс…

— Да не о Рансе идет речь! Черт побери этот твой Ранс!… Вот найди парижский меридиан и спустись до двадцать четвертой параллели.

— Спускаюсь.

— Пересеки Францию, Испанию…Вступи в Африку… Минуй Алжир… Пройди до тропика Рака… [126] [126] Тропик Рака — параллель с широтой 23°27’. В день летнего солнцестояния (21-22 июня) солнце в полдень находится здесь в зените (высшей точке), день — самый длинный в году. туда… над Тимбукту… [127] [127] Тимбукту — город в тогдашней колонии Франции в Африке — Сенегале, ныне независимой республике.

— Я уже там.

— Хорошо. Итак, мы на этой пресловутой широте…

— Да, мы именно там.

— Теперь последуем на восток… Переберемся через Африку… Перешагнем Красное море… Быстро пройдем Аравию над Меккой… Поклонимся имаму [128] [128] Имам — здесь: мусульманский владыка, соединяющий в своем лице светскую и духовную (гражданскую, военную и церковную) власть. Маската [129] [129] Маскат — столица имамата (государства) Омана на берегу Оманского залива на северо-западе Аравийского моря. , перепрыгнем Индию, оставив по штирборту [130] [130] Штирборт — правый борт, правая сторона судна от смотрящего с кормы на нос. Бомбей и Калькутту… Коснемся нижней части Китая, минуем остров Формозу [131] [131] Формоза — прежнее название острова Тайвань у юго-восточного побережья Азии. , Тихий океан, Сандвичевы острова… [132] [132] Сандвичевы острова — прежнее название Гавайских островов в Тихом океане. Ты следуешь за мной?

— Да-да, я следую за тобой! — подтвердил Жильдас Трегомен, вытирая лоб своим огромным платком.

— Ну хорошо. Вот ты и в Америке, в Мексике… Потом в Мексиканском заливе… Потом у Гаваны… Проходишь через Флоридский пролив… Попадаешь в Атлантический океан… Плывешь вдоль Канарских островов… Добираешься до Африки… Поднимаешься по парижскому меридиану… И возвращаешься в Сен-Мало, проделав кругосветное путешествие по двадцать четвертой параллели.

— Уф! — с облегчением вздохнул Трегомен.

— А теперь,— продолжал дядюшка Антифер,— когда мы пересекли оба континента, Атлантический, Тихий и Индийский океаны, тысячи островов и островков, можешь ли ты указать мне место, где спрятаны миллионы?

— Вот уж этого я не знаю!

— Но мы должны это узнать!

— Да… узнаем, когда вестник…

Дядюшка Антифер выпил вторую рюмку коньяку, ту, что так и не была выпита хозяином «Прекрасной Амелии».

— Твое здоровье! — сказал он.

— Твое! — ответил Жильдас Трегомен, чокаясь пустой рюмкой.

Пробило десять часов. И в это время сильный удар молотка потряс входную дверь.

— А что, если это посланец египтянина? — вскричал возбужденный малуинец.

— Э-э! — промямлил Трегомен, не в силах подавить в себе чувство сомнения.

— А почему бы и нет? — ухватился за эту мысль дядюшка Антифер, и его щеки побагровели.

— В самом деле!… Почему бы и нет?— поспешно согласился Трегомен. В голове у него даже замелькали слова приветствия для доброго вестника.

Внизу послышались радостные восклицания Нанон и Эногат, что никак не могло относиться к посланцу Камильк-паши.

— Это он!… Это он! — повторяли обе женщины.

— Он?… Он?…— заинтересовался дядюшка Антифер и направился к лестнице.

Но дверь комнаты отворилась.

— Добрый вечер, дядя, добрый вечер!

Голос был веселый и довольный. Но в связи с предыдущим разговором эти слова крайне раздражили дядюшку.

«Он» оказался Жюэлем. Он приехал! Он не опоздал на поезд из Нанта! Он не провалился на экзамене! Поэтому он радостно повторял:

— Получил, дядюшка, получил!

— Получил! — повторяли за ним пожилая женщина и молодая девушка.

— Получил?… Что?…— не сразу понял дядюшка Антифер.