Леонид Почивалов - И снова уйдут корабли...

Выходит, не такой уж заурядный этот пресловутый «треугольник».

…Мы входили в пролив Мона между островами Гаити и Пуэрто-Рико. На палубе кто-то весело объявил: «Ура! Мы спасены! «Треугольник» за кормой! Козни кончились!»

За проливом простиралось Карибское море. Утром другого дня приняли сводку погоды. Она предупреждает: в западной части Карибского моря зародился ураган. Скорость ветра — сорок пять метров в секунду. Где-то с ураганом можем встретиться и мы. Если бы стихия строила козни только в «Б. Т.»!

А ведь это действительно настоящая тайна природы тропический ураган! И до сих пор не разгаданная — ученым пока неведом механизм его возникновения и законы движения. От урагана «Витязю» удалось укрыться в бухте Гаваны. На кубинскую столицу обрушился потоп. По телевидению показывали разрушенные деревни, затопленные поля. Немало жертв, пропавших без вести, тысячи оставшихся без крова…

На анкету «ЛГ» мне все же ответили. И все без исключения. Подобно Титову, участники дискуссии в один голос заявили: чудес здесь нет, но… И, наверное, именно это «но» и побудило меня к написанию предложенных вам заметок. Все заполнявшие анкеты открещивались от всяких сомнительных сенсаций, от «инопланетян», от «подводных пирамид», от «смещений горизонтов времени» в «Б. Т.». И все сходились в одном: этот район всегда находится в поле зрения ученых. Ага! Значит, не такой уж заурядный «уголок». Десятки научных судов вдоль и поперек избороздили его. Вряд ли мог стать причиной такого повышенного и очень даже дорогостоящего интереса ученых всего лишь сенсационный бестселлер Берлина.

Отвечая на анкету, В. Б. Титов рассказывал мне о любопытных фактах. Бывали дни, когда суда, на которых он ходил в «Б. Т.», вообще теряли всякую радиосвязь с землей. Так случилось с «Академиком Вернадским». В порту его приписки, в Севастополе, даже возникла паника среди родственников: неделю нет связи с «Вернадским»! Поползли слухи: мол, судно нашли, но без команды, на борту был только сошедший с ума капитан. Кандидат географических наук Р. П. Булатов тоже бывал в «Б. Т.». «Чем объяснить нарушение радиосвязи? А тем, что здесь существует магнитная аномалия». Булатов раскрыл передо мной «Атлас океанов»: «Вот смотри, что обозначено на карте под номером 252(6)». Карта сообщила о максимуме изменения напряженности магнитного поля Земли именно здесь, в этом самом «треугольнике». А почему? «Неясно! — пожимает плечами Булатов. — Может быть, под океаном есть нечто такое, что и создает подобную аномалию. А она влияет и на радиосвязь, и на показания навигационных приборов морских и воздушных судов. Не в этом ли одна из причин катастроф?» Доктор наук В. А. Бурков особо отмечает, что в районе, где проходит Гольфстрим, образуются гигантские водяные вихри-водовороты, которые сродни циклонам и антициклонам в атмосфере. Капитан «Витязя» В. Н. Апехтин в анкете отмечает, что «Б. Т.» для мореплавания всегда представлял немалые трудности прежде всего потому, что здесь пролегают пути тропических циклонов, у которых неопределенные и неожиданные траектории движения. Участник нашей экспедиции ученый из ГДР, доктор наук Петер Дидрих написал: «Нельзя исключить, что в «Б. Т.» еще существуют «тайны», которые ждут своей разгадки». Заместитель директора Института океанологии АН Кубы доктор Родольфо Кларо, с которым я встречался в Гаване, на вопрос анкеты ответил:

— Сверхъестественного там нет, но есть серьезные отклонения от нормы, которые нужно еще изучать.

А. А. Аксенов, несмотря на неприятие Бермудиады, раздумывая над вопросами анкеты, заметил: «Много еще неясного… Много… Например, «голос» шторма… Вдруг рождается звук, который способен привести к массовому сумасшествию на судне. Вполне возможно открытие в океане самых неожиданных явлений, которые станут основанием для пересмотра или решительного изменения давно сложившихся фундаментальных представлений».

Так вот, «Витязь»-четвертый в своем первом дальнем рейсе был в Бермудском треугольнике. И после дней, проведенных там, у меня сложилось убеждение, что в «треугольнике» таятся тайны, как и в любом другом куске океана. Хорошо! Пускай не «тайны», а «еще непознанные явления природы». Как ни назови — они существуют. И нам их еще предстоит познать.

Пока люди не утратят способности удивляться и задавать вопросы, их неизменно ждет награда все новых и новых откровений.

— «Витязь»! Я «Аргус». К погружению готов! — Голос Виталия Булыги звучит спокойно, буднично, но мне чудится, что это спокойствие подчеркнуто особыми суровыми нотками. Человек, привыкший к выполнению нелегкого служебного долга, готов его выполнить снова.

— Погружение разрешаю! — хрипло отзывается динамик, упрятанный где-то в душноватой тьме кабины. Это уже голос такого ныне далекого от моей судьбы «Витязя». Моя судьба в эту минуту на границе двух великих сфер планеты, живущих по своим, непохожим друг на друга законам.

Я распластался на лежаке наблюдателя и прильнул к стеклу иллюминатора, как к огромной лупе. За ним струится голубоватый туман, пронзенный золотыми искорками, — он похож на утренний летний сон.

Погружение началось. Идем в пучину.

Сегодня утром, взглянув за борт, я огорчился: не повезло! Шторм. Не сильный, но захотят ли спустить «Аргус»? Начальство поколебалось и спуск все-таки разрешило. Судовой врач проверил давление: сойдет! И вот, вихляясь на волнах, бот мчит меня к торчащей из воды посадочной площадке «Аргуса» — сам аппарат почти полностью под водой. С бота надо прыгнуть в надувную лодку, а с нее уже на борт «Аргуса». И не промахнуться! Вблизи могут быть акулы.

Торопливо задраен надо мной люк — как бы не захлестнула волна, — меня заставляют втиснуться в узкое темное пространство кабины между рычагами, ручками, непонятными железяками, которые впиваются мне под ребра, лечь на дно кабины, откинуть затылок к спине, прижаться лбом к стеклу иллюминатора: смотри! В рейсе я не турист, «научный наблюдатель», и придется писать научный отчет об увиденном.

Рядом со мной лежит командир «Аргуса» Виталий Булыга, спокойный лобастый блондин со светлыми холодноватыми глазами. Но сейчас я его почти не вижу, лишь лоб Булыги озарен голубым: перед ним тоже иллюминатор. В верхнем отсеке в кресле у пульта приборов сидит Леонид Воронов, пилот «Аргуса». В свете приборов его шотландская борода кажется металлической.

— Справа под рукой противогаз, — напоминает Булыга.

Меня уже предупреждали: надо быть готовым ко всему, в подводных обитаемых аппаратах самое опасное — внезапная течь и внезапное загорание в электросистемах. Бывало и такое.

За стеклом иллюминатора в голубое все больше добавляется синьки — значит, глубина нарастает. Все тот же туман — хоть глаз выколи. И вдруг легкая тень с острыми углами промелькнула и растворилась, как призрак.