Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая

На севере Камеруна мост из настоящего в прошлое перебрасывают два десятка султанатов (ламидатов) фульбе. Ламидо (султан) избирается из членов царствующей семьи. Он наделен рядом административных полномочии в пределах округа или района, включая право сбора налогов. Он же верховодит мусульманским духовенством и подобно большим и малым традиционным правителям других народов Камеруна вершит судопроизводство.

Государство лишило нынешних вождей — фо, ламидо — полноты власти, которой некогда обладали их деспотичные предки, но в границах их исконных вотчин им редко прекословят. В Камеруне, как мне рассказывали, бывали случаи, когда правительство меняло незадачливого мэра или префекта, не пришедшегося по вкусу первому заместителю — вождю. Решать задачи национального строительства, игнорируя родо-племенные институты, обычаи и мораль, пока нельзя.

Шеффери — институт традиционных вождей — продолжает играть определенную роль в равновесии нации, сказал президент страны Амаду Ахиджо. Он часто является полезным связующим звеном между государственной администрацией и населением, особенно в сельской местности. Однако, подчеркнул президент, «традиционным вождям надлежит добровольно приспособиться к велениям времени».

В июне 1970 года Камерунское агентство печати опубликовало в своем бюллетене статью о проблемах департамента бамумов, где до сих пор почти безраздельно правит племенной вождь — султан. «Смогут ли бамумы пожертвовать некоторыми обычаями, чтобы ускорить экономическое и социальное развитие своего департамента?» — поставил вопрос автор статьи.

Многие камерунцы живут в плену старинных ритуалов и понятий, уходящих в далекое прошлое. Отношение к труду, например, во многом определяется обычаями и традициями в этой области. Для африканцев, членов сельской общины, все полевые работы сопровождаются вынужденными ритуалами; часто сосуществует обрядовое разделение труда, то есть четкое распределение обязанностей между мужчинами, женщинами и даже детьми. На севере среди этнических групп кирди к ирригации приступают только после произнесения знахарем специальных заклинаний. Для скотовода-кочевника величина стада — лишь вопрос престижа в глазах соплеменников. «Пусть коровенки тощие и маленькие — зато их много», — говорит он. По этой причине его заботы ограничиваются только ростом поголовья, а не рациональным животноводством. В Южном Камеруне встречаются еще деревни, где крестьянин осуществляет севооборот лишь после указания колдуна и только в предписанном им порядке.

В упомянутой статье агентства печати говорилось, что бамумы, гористый район которых но очень богат ресурсами, отказываются по неясным даже им самим соображениям есть рыбу тилапия, которой изобилуют 600 водоемов департамента; верящие в существование душ и духов, повинуясь категорическим табу, не едят некоторые виды тотемных животных и растений, имеющих кровную связь с тем или иным коллективом людей.

Некоторые обычаи ведут к непозволительной расточительности. Свадебный выкуп за невесту, выражающийся в далеко не символических величинах (он иногда превышает сумму 300 тысяч африканских франков), сводит на нет скудные семейные сбережения. Многие экономисты в Африке не без оснований включают в свои выкладки по подсчету реального дохода на душу населения необычную статью «подарки».

До сих пор использовалась лишь малая толика трудового и духовного потенциала общинника. Повышепие производительности труда в африканских странах — социальная проблема, связанная с раскрепощением сознания крестьянина и избавлением его от всех форм прямой и косвенной эксплуатации.

Это понимают здесь. Когда камерунское радио начало вести передачи по двум каналам вместо одного, я спросил директора национального радиовещания Даниэля Амио Призо о смысле этого новшества.

— Возросло число программ на местных языках, — ответил он. — Радио — главный источник всякого рода информации в наших страдающих от сплошной неграмотности странах, воспитатель новой деревни.

Проходит время, когда крестьяне получали «образование» у вождей и колдунов. Даже на севере, близ озера Чад, где в обособлении от развитых районов живут люди, единственной одеждой которых до сих пор остаются набедренные повязки, вернее, передники из пучков мягкой травы или медных колец, мне довелось быть участником коллективных прослушиваний радиопередач. Границы собственной деревни уже узки для крестьянина. У него явно пробуждается вкус к проблемам национального характера.

…Я припарковал машину у гомонящего яундского рынка. Тут же подскочил подросток с корзиной коросоли. Крупные тропические плоды зеленого цвета, по форме схожие с увеличенными ягодами клубники, издавали приятный, очень вкусный аромат. Слово за слово мы разговорились. Он недавно пришел к родственникам из деревни.

— Али, почему ты покинул деревню? — поинтересовался я.

— Там невыносимо. У стариков на языке одно: «Обычай велит: делай так, и только так». Опять же вождь требует того же. Вы знаете, что такое эти старые нравы? Это же все бессмыслица и неправда. Мне учитель говорил об этом в школе. Я бросил учиться в пятом классе, у родителей не было денег. Чем дальше, тем труднее в деревне. Я хочу принадлежать себе, быть самим собой. Может быть, удастся найти работу и тогда продолжу учение.

— Но здесь ты живешь впроголодь? Есть ли у тебя работа?

— Коросоль — вот и вся работа, — кивает он на корзину. — Сами видите.

Али оторвался от земли, он оставил деревню, как это делают многие его сверстники. Теперь он — не крестьянин, а безработный. Что лучше? Как это, однако, похоже на замкнутый, заколдованный круг. В Бенине, Габоне, Камеруне, Мали и других странах ведется борьба против отлива молодежи из деревни в город. Деревня, сказал как-то президент Камеруна Ахиджо, обращая внимание на опасность этого социального явления, лишается нужных рабочих рук, а город пока не может предоставить молодым работу.

Крестьянин живет в изменяющемся мире, перемены в котором влияют на жизнь и нравы деревни. Крестьянин и сам меняется. И все же это только исходный пункт подъема сельского хозяйства. Ведь до сих пор здешнее земледелие основывалось на эксплуатации мелких участков. В среднем, по официальной статистике, площадь примерно 675 тысяч земельных владений Восточного Камеруна колеблется в пределах двух гектаров, на которых кормятся в среднем пять человек.

Мелкотоварность и раздробленность земельных уделов мешают развитию сельского хозяйства. Попытки оживить кооперативное движение, привлечь внимание крестьянина к современным формам хозяйствования предпринимались и ранее. В числе трудностей острая нехватка кадров для организации и управления кооперативами, необоснованность и даже риск форсированного осовременивания общин и их механической трансформации в кооперативы.