Евгений Габуния - На исходе ночи

— А врываться в дом Настаса, громить сельсовет, грабить магазин — тоже кто-то заставлял? — вступил в допрос Москаленко.

— Да, мой дядька, Якуб Степан, обижен он на Советскую власть, меня тоже настроил, подговорил… А завмаг этот — жулик, аферист, магазин сам открыл — берите все, что пожелаете.

— Выходит, виноваты все, кроме вас, Солтан. Так не бывает. А кто, кстати, эти двое, которые были с вами?

— А черт их разберет, случайно познакомился, не совсем, правда, случайно, — после некоторого размышления добавил Солтан. — Так получилось. Беглые какие-то эти двое. Федор — дезертир трудового фронта, а Корнелий — тот птица поважнее. Рассказывал, что одного из ваших прикончил. Похоже, что не врал. Они в землянке, в лесу прячутся, недалеко от Чулукан. Я покажу. Как дикари живут, разве это жизнь.

— С Бодоем как вошли в контакт, тоже случайно? — Жугару и Москаленко с интересом рассматривали сидящего перед ними человека, взвешивая каждое его слово, каждый жест, чтобы отделить правду от лжи в его показаниях.

Прежде чем ответить, Солтан попросил папиросу, закурил.

— Нет. С Бодоем вышло по-другому. Я искал с ним встречи. — Он глубоко затянулся папиросой. — Мои напарники, о которых я говорил, оказались не теми людьми, с которыми можно делать дела. А мне нужны были деньги, много денег. Вот я и решил вместе с Филимоном их добыть. Он ведь отчаянный…

— Пока такой откровенный разговор, Солтан, мне нравится. — Майор повернулся к Москаленко. Тот согласно кивнул. — Итак, мы остановились на том, что вам понадобилось много денег. Зачем, если не секрет?

— Зачем? — с неподдельным изумлением переспросил Солтан. — Деньги, они ведь никогда лишними не бывают. Я хотел уехать далеко… на шахту, в Сибирь, туда, где меня не найдут. А без денег, да еще без документов, далеко не уедешь.

— Ну ладно, к этому мы еще вернемся. А сейчас поговорим вот о чем. — Жугару брезгливо поморщился, взяв со стола листки с программой демократической аграрной партии, заявлениями и автобиографиями ее членов.

— Да что здесь говорить, — Солтан пожал плечами, — не перевелись дураки, слава богу. Поверили, болваны, записались, а когда до денег, взносов то есть, дело дошло, жаться стали. Жмоты деревенские.

— До сих пор, Солтан, вы говорили, видимо, правду, но не всю. Во всяком случае мы вам верим. Пока верим, — уточнил майор. — Поэтому хорошо подумайте, прежде чем ответить на мой вопрос. От вашего ответа зависит многое, и ваша дальнейшая судьба — тоже. Где скрывается Бодой?

Солтан весь напрягся, в глазах мелькнул страх.

— Не знаю, — пробормотал он. — Я ведь с ним один только раз встречался. Парапел, кузнец, нас свел. В Мындрештах, вечером. Я это село плохо знаю. И хозяина дома в лицо не помню, и где тот дом стоит — не найду. А что?

— Ничего, просто интересуемся. Считайте, что соскучились по нему. — Жугару улыбнулся краем рта.

— Я понимаю, конечно… Однако меня вы быстренько, — Солтан запнулся, подбирая подходящее слово, — нашли. Филимона тоже рано или поздно возьмете. Куда он денется?

— Это вы верно, Солтан, говорите. Обязательно возьмем, но лучше раньше, чем позже. — Майор нажал кнопку звонка и приказал вошедшему конвойному увести арестованного.

— Каков гусь! — задумчиво произнес Жугару, когда Солтана увели. — Не пойму, что за человек. Проходимец, выдающий себя за американского подполковника. Для пущей важности. Это же надо додуматься! Авантюрист — это ясно. Но не только. Обрати внимание, Андрей Кондратьевич, он всячески уходит от антисоветской направленности своих преступлений. Обычный вроде уголовник. Нет, он не так прост, каким хочет казаться. Что дальше будем делать, Андрей Кондратьевич?

— Может, взяться за Парапела как следует? Он, как явствует из показаний Солтана, наверняка знает, где скрывается его приятель.

— Нет, не подходит, — после некоторого размышления сказал майор. — К кузнецу у нас пока подходов нет. Не отдаст он просто так своего дружка. Нет ему смысла. С ним ведь уже работали, ты же знаешь. Только время упустим. Надо по-другому… А что, если задействовать этого гуся?

— Солтана? — капитан не удивился. — Я тоже об этом думал. Однако… это тоже долгая история. Пока подыщем нового сотрудника, которого в районе не знают, пока Солтан под видом своего сообщника, допустим, одного из тех, кто в землянке живет, сведет его с Бодоем — время, глядишь, и уйдет.

— Ты меня не совсем правильно понял, Андрей Кондратьевич. — Жугару встал, прошелся по кабинету и остановился возле стула, на котором сидел капитан. — Я имел в виду задействовать самого Солтана на полную катушку. Сначала дать ему понять, что это для него — единственный шанс сохранить жизнь. Да это он сразу сообразит. Не дурак, как ты мог убедиться. И потом, — Жугару подошел к столу, порылся в папке, — получил я на днях любопытную бумагу из министерства. Ты был тогда на заседании в Чулуканах. На, почитай. «Как будто почерк знакомый», — подумал капитан, взглянул на исписанный фиолетовыми чернилами тетрадный листок.

Я решил пойти по другому пути. Прошу дать мне возможность свободно работать в вашу пользу. Моей силой вы можете узнать любой интересующий вас вопрос, и не только узнать, но выполнить. Если вы намерены простить мои преступления, я готов принять любую поставленную вами задачу. Если откажетесь от моего предложения, буду вынужден усилить пропагандическую работу. Чтобы знать, согласны или нет, напишите на 4 странице газеты «Молдова Сочиалистэ» следующее: «Предлагаем Григорию Солтану прекратить работу и вернуться на родину». Это значит, что вы согласны с моим предложением.

— Действительно… — капитан вертел письмо в руке, не зная, что сказать. — Действительно, хорош гусь, это вы правильно сказали, Демьян Никифорович. Попробуем. Надо отработать прикрытие, под которым он будет искать встречи с Бодоем.

— А вот это мы сейчас и обсудим вместе с ним. — Жугару приказал привести арестованного.

Солтан вошел, переводя тревожный взгляд с Жугару на Москаленко, как бы спрашивая, зачем он понадобился так скоро.

— Садись, Солтан. — Жугару показал на стул. — Продолжим нашу беседу. До сих пор разговор у нас был как будто откровенный. Буду говорить откровенно и я. Ваши преступления велики, на высшую меру вполне тянут. Однако у вас, Солтан, есть шанс сохранить жизнь.

— Какой шанс? — его голос звучал глухо, сдавленно.

— Помочь следственным органам, то есть нам, и суд обязательно учтет при вынесении приговора.

— Я же и так как будто вам помогаю, ничего не скрываю, все рассказываю.

— Все или не все, это будет видно дальше. Однако этого мало. Нужна активная помощь… в задержании Бодоя.