Владимир Динец - Дикарем в Африку!

Мари плачет все утро. Я обещаю вернуться, и действительно обязательно приеду на остров еще когда-нибудь. Вот только не знаю, скоро ли мне это удастся. К тому же не уверен, что через несколько лет ей захочется меня видеть: ведь я — единственное напоминание о прежней жизни, в которой хорошего было мало. Теплоход медленно отходит от причала, а Мари стоит и смотрит мне вслед. Даже заплаканная, она такая красивая, что команда баржи выстроилась вдоль борта и не сводит с нее глаз. Каково-то ей придется, одной в городе?

Красноватая полоска берега исчезает в дымке. До острова Майотте больше суток ходу. Убедившись, что в море нет ни дельфинов, ни птиц, я ставлю палатку на крыше контейнера и забираюсь внутрь. Надо выспаться и отъесться за последние три недели. Впереди два месяца путешествий по Африке, есть и спать опять будет некогда.

Будит меня внезапный ночной ливень. Моя палатка устроена так, что ветром ее не срывает, а только прижимает к земле, но в результате сумка оказывается накрыта мокрой тканью, и видеокамера снова отсыревает — еще на три дня.

Когда за Мадагаскаром закрепилось его нынешнее название, старым арабским именем Джазаир аль-Комор (Острова Луны) стали обозначать группу вулканических островков на полпути к Африке. Населены они мусульманами — потомками выходцев с африканского побережья и из Йемена. Говорят тут на диалекте суахили, но практически все знают французский. На заработки приезжает много мальгашей, которых тут очень не любят после столетий частых набегов пиратов-сакалава.

В 1974 году три из четырех Коморских островов проголосовали за независимость от Франции. ООН периодически требует, чтобы и последнему острову, Майотте, предоставили «свободу». Однако на повторном референдуме в 1980-х против отделения от Франции там высказалось уже 99 % жителей. У майоттян перед глазами пример независимых соседей, где за последние тридцать лет произошло десять переворотов, а мелкие разборки вообще не прекращаются.

Майотте — самое дорогое место в африканском регионе: цены практически те же, что и в Париже. Вокруг хорошие коралловые рифы, но прокат акваланга стоит больше ста долларов, к тому же в банкоматах берется 25 % комиссии. Наверное, это мировой рекорд. Приходится обходиться без денег, а на рифах плавать с маской. Пляжи острова все в следах морских черепах.

Паромы отсюда на другие острова тоже очень дорогие. Продолжаю путь на медлительной барже. В море появляются летучие рыбы, птицы и изредка стайки дельфинов.

Следующий остров — маленький тихий Мохели (местные жители называют его Мвали). Он очень красивый, особенно «морской парк» на южном берегу со множеством бухт и мелких островков. В лесах водятся завезенные когда-то с Мадагаскара мангустовые лемуры и крыланы. Для местных жителей крыланы и вообще летучие мыши — излюбленный деликатес, поэтому осталось их тут очень мало. Передвигаюсь и питаюсь я бесплатно. Достаточно просто объяснять водителям и продавцам, что наличка у тебя кончилась, а банкоматов на Мохели нет.

Дальше можно уже пользоваться паромами. Между независимыми островами они совсем дешевые. Меня берут на борт в долг. Добравшись до следующего острова Анжуана (Ндзуани), я нахожу наконец-то банкомат и получаю пачку коморских франков по курсу шестьсот за доллар.

Анжуан — самый консервативный из Коморских островов. Любые попытки нововведений со стороны центрального правительства вызывают истерику с угрозами отделиться. Через улицы перекинуты крытые мостики, чтобы женщины могли ходить в гости к родственникам, оставаясь невидимыми для посторонних. У каждого дома — каменная скамеечка для приема гостей. Внутрь гостя заводить нельзя: вдруг увидит кого-то из женщин. На окраине сохранилась цитадель 1860 года, но и некоторые жилые дома напоминают крепости с тяжелыми, покрытыми резьбой деревянными воротами. Такого количества мусора, как в главном городе Митсамунди, нет даже на Филиппинах.

В центральной части острова еще остались леса и есть несколько красивых кратерных озер.

Анжуан прославился на весь мир, когда тут открыли целакантов — рыбу, считавшуюся вымершей миллионы лет назад. Целаканты живут в пещерах на глубине около ста метров. Теперь известно, что они водятся и в других частях Индийского океана, а в Южной Африке до некоторых пещер с целакантами можно даже добраться с аквалангом, хотя это технически сложно и довольно рискованно.

Самый большой остров архипелага — Гран Комор, он же Нгазига. В столице Коморского Союза городке Морони имеется иммиграционное управление. Это единственное место, где можно получить визу, хотя она совершенно ни к чему. В портах и аэропортах нет ни таможен, ни пограничного контроля. На одной из узких улочек Старого города мне попадается совершенно волшебный магазинчик, словно из «Тысячи и одной ночи». В этой заколдованной средневековой лавочке удается купить стомегабайтную карточку памяти для цифрового фотоаппарата всего за пять долларов.

Достопримечательности острова — построенная из кораллового известняка старая пятничная мечеть (Ancienne Mosqee de Vendredi, 1427), новая «французская мечеть», базар, свежее лавовое поле в деревне Сингани и Трон пророка (причудливая известковая скала) на северном берегу. Я ограничиваюсь старой мечетью, а потом беру такси к вулкану Картала, самому высокому и активному на островах. Последнее извержение закончилось всего пару месяцев назад. В лесах по склонам много интересных птиц, а в дымящемся кратере водятся завезенные с Корсики муфлоны.

Главное событие в жизни островитян — «большая свадьба» (Le Grand Manage) . Любой состоятельный человек должен закатить ее, когда женится первый раз, иначе он не сможет стать членом сельсовета и вообще не будет считаться «аристократом». На празднование собираются сотни людей, которых приходится кормить-поить несколько дней. Большинство женихов потом расплачиваются с долгами всю жизнь.

В общем, Коморские острова меня несколько разочаровали. По сравнению с Мадагаскаром тут довольно скучно. А может быть, мне просто очень уж хочется поскорее добраться до Найроби, где есть интернет-кафе.

Волновался я, как выяснилось, напрасно. В Найроби меня ждало радостное сообщение от Мари: она успешно сводила в заповедник первую партию туристов.

Не прошло и трех месяцев, как она оказалась в Тане и теперь работает в очень солидной организации с соответствующей зарплатой. В Штаты ее вряд ли пустят, но пересечься где-нибудь в Африке нам, может быть, и удастся. Да и на Мадагаскар съездить еще разок я вовсе не против. Тем более что через пару лет все основные дороги там, похоже, заасфальтируют. Реформы нового президента продолжаются, на острове даже пытаются ввести всеобщее среднее образование. К тому же за последнее время на Высоких Плато нашли кимберлитовую трубку, месторождения нефти и никеля.