Владимир Кудинов - На разных широтах, долготах...

— Ну и ну, — только и мог вставить я. — Однако вы обещали поведать известные лично вам случаи из жизни кэлпи. Вы ведь из фермерской семьи и, говорите, фермерам-то всегда есть, что рассказать о своих помощниках.

— Ну что ж, — ответствовал Коу, — я просто не хотел вкрапливать собственные впечатления в тот материал, который следует считать фактическим. Сейчас я готов начать рассказ о лично мне известных собаках. И хотя их, скажем, незаурядные действия официально не зарегистрированы в научной и другой литературе, то это только потому, что их владельцы не удосужились известить об этом соответствующие организации или редакции.

— И вы тоже этого не сделали? Почему?

— Была мысль, но, знаете ли, любой человек ленив в той или иной степени и всегда может найти оправдания своей лени. Как видите, я откровенен, а теперь, с вашего позволения, я расскажу о двух случаях, имевших место, можно сказать, в нашей семье…

Начну с давнего случая, который произошел лет тридцать назад, когда мне было лет десять. Воспоминания мои не угасли по прошествии многих лет — взрослые нет-нет, да и возвращались во время семейных встреч и разговоров к этому случаю или, если хотите, событию, что для масштабов фермы именно таковым и было.

Мы с мамой поехали погостить на недельку к ее брату. Ферма дяди находилась в штате Виктория, в глубинке, более чем в пятидесяти милях от Мельбурна. Для меня эта поездка была очень интересной. Я впервые оказался так далеко от родного дома, поэтому был переполнен впечатлениями. У дяди пятеро детей — два сына и три дочери, близкие мне по возрасту. Так что скучать мне не приходилось.

На четвертые сутки нашего пребывания произошло событие, о котором я и поведу речь. Как в предыдущие, так и в этот день на ферме стригли овец. После сострига шерсти каждая из них проходила мойку, а затем по узкому дощатому переходу пробегала в загон, где и собиралось стадо. Все шло как обычно. После окончания стрижки открывались ворота загона и стадо в сопровождении работника и кэлпи перегонялось на определенное пастбище. То, о чем я хочу рассказать, произошло с последней партией. Стрижка овец закончилась рано, часам к четырем пополудни, с расчетом, что до сумерек стадо достигнет предназначенного для него пастбища, весьма отдаленного от фермы. Когда все было готово, овцы двинулись к пастбищу в сопровождении работника, который был верхом на коне, и двух собак — Цезаря и Трикси, шоколадной масти, уже немолодых и опытных. Стадо было относительно небольшое, около четырехсот овец. После открытия ворот все они ринулись в проход, создалась пробка, преодолев которую овцы выскакивали на простор двора и бросались в разные стороны.

Мы, мальчишки и девчонки, конечно, были здесь же, бегали за овцами, старались помочь Цезарю и Трикси навести побыстрее порядок. Через минут десять стадо вышло на проселочную дорогу и двинулось к своему пастбищу. И мы, и взрослые, поглядев ему вслед, спокойно разошлись по своим делам. Был жаркий весенний день.

Хотя солнце уже катилось к закату и палило нещадно… Но если бы взрослые были повнимательнее и не сидели в домах, то кто-нибудь из них обратил бы внимание, что далеко на горизонте небо потемнело. А часа через полтора хлынул такой ливень, который, как говорят, бывает раз в столетие. Еще до того как все это началось, дядя, моя мать и один из стригалей, пожелавший помочь им, вскочили на лошадей и поскакали вслед за стадом. Но было уже поздно. Они возвратились часа через три, не найдя овец, на измученных лошадях, промокшие. Причем дядя прибыл с вывихнутым плечом и сломанной рукой: он упал с лошади, провалившейся в какую-то рытвину…

А ливень свирепствовал всю ночь. Конечно, в нынешние времена, особенно горожане, скажут: что, собственно говоря, произошло? Чепуха! Четыре сотни овец, две собаки! Правда, там был еще человек — работник верхом на коне. Мог бы возвратиться, и никто бы его не винил за это. Но для нашей фермерской семьи было ясно одно: надо искать человека, овец, собак.

— Так что же произошло? В чем подвиг Цезаря и Трикси?

— А в том, что, когда началась гроза, стадо находилось в распадке между двумя холмами, откуда был только один проход к узкому деревянному мостику, переброшенному через речушку. Надвигалась темнота. Работник, понимая сложность ситуации, обогнал стадо и остановился в конце распадка, чтобы преградить овцам путь к мостику. Ливень усиливался. В выемке между холмами начала накапливаться вода, и поэтому основная масса овец стала взбираться по склону, а остальные рвались к мостику. Вертясь на коне, работник не мог совладать с ними, и десятка два овец добежали до берега. Но речушка в это время переполнилась и уже превратилась в бурный поток, захлестывающий мостик. Учтите, что в это время, в полной уже темноте, громыхал гром, вспышки молний на несколько секунд освещали местность. Вскочив на мостик, покрытый водой, несколько овец, подталкиваемые бегущими сзади, свалились в реку. Вот в этой-то обстановке, незримые в темноте, делали свою работу кэлпи.

Ночью исхлестанный ливнем работник не мог определить, в каком же состоянии находится стадо. А когда забрезжил рассвет, он нашел его на склоне холма, нависшем над рекой. Овцы, плотно прижавшись друг к Другу, стояли под дождем, который начинал уже ослабевать. Обе собаки были на своих местах, не Давая ИМ разбегаться.

А когда совсем рассвело, понизился уровень воды в речке и оголился настил мостика, был произведен перегон овец на другой берег небольшими группами, а оттуда уже недалеко до пастбища. Но все же потери были. Четырнадцать овец утонуло в реке и в распадке между холмами. И если бы не кэлпи, то овец погибло бы гораздо больше. Жаль, конечно, что никто не видел и не мог снять фильм, как орудовали собаки во время ливня в кромешной тьме. Как они перетаскивали и гнали овец, чтобы собрать их всех вместе, как помогали им выбираться из воды. Все это, как кажется, можно осмыслить и представить. Уверяю вас, вы не в состоянии отгадать всего, что было на самом деле. Если бы кэлпи не были кэлпи, они могли бы бросить стадо, убежать на ферму… Но они оставались при своей работе. Почему? То ли гены, то ли прирожденные способности?

Уверяю вас, что ни при каких обстоятельствах, даже при пожаре, кэлпи никогда не бросили бы овец. Вот какие они, кэлпи!

Другой случай произошел во время зимних каникул, когда я был еще студентом.

Двадцать восьмого июля, — помню как сейчас, я поехал на наши пастбища, находящиеся в семидесяти милях от главной фермы. Год назад мой отец купил четыреста гектаров земли у одного фермера. Сделка была выгодной, но активно земля еще не использовалась и была оставлена, как говорят, до лучших времен. Но так пли иначе на пастбище находилось восемьсот пятьдесят овец, которых обслуживал один из наших работников. Он ездил на этот участок два-три раза в неделю — проверял действие водяного насоса, приводимого в действие ветряным двигателем; уровень воды в котловане, из которого пили овцы; давал нм подкормку и так далее. Работник приболел, и отец послал меня заменить его — пора было перегонять овец. Я прихватил с собой в машину собак — старого Монка и молодого, можно сказать, только начинающего свою деятельность Дюка. Прибыв на место, я поставил машину в тени сарая, где хранились инвентарь, подкормка для овец, семена, удобрения и всякая всячина. И нужно же было такому случиться, что, выходя из машины, я попал в заросшую травой яму, оставшуюся от столба электроосвещения, и вывихнул обе ноги. По это не все. Падая, я очень сильно ударился головой о камень в траве. Сколько времени пролежал без сознания — не знаю. Очнулся оттого, что собаки лизали мне лицо. Ноги болели нестерпимо и невероятно распухли, голова раскалывалась от боли.