Генри Мортон - Лондон. Прогулки по столице мира

Если ранним утром отправиться в Ковент-Гарден, по пути обязательно увидишь одно из самых крупных скоплений транспорта в Лондоне. Солнечным весенним утром, когда лучи светила падают на ряды выставленных на продажу белых и желтых нарциссов, вид кажется восхитительным, а на протяжении дня, когда торговля на рынке набирает обороты и тысячи повозок, грузовиков, фургонов и ручных тележек выбираются из толчеи и развозят фрукты, цветы и овощи по всему Лондону, непрестанно изумляешься тому порядку, в который благодаря многолетнему опыту превращается рыночный хаос.

Думаю, посещение рынка Ковент-Гарден — самый доступный способ познакомиться с Лондоном Хогарта. Представьте себе, что толпы добродушных, охрипших от постоянного крика торговцев, которые собираются здесь каждое утро, одеты в костюмы восемнадцатого столетия, — и вы сразу же окажетесь в той эпохе. Посещая Ковент-Гарден, я часто вижу лица, достойные кисти Хогарта.

Вдобавок этот рынок — наилучший пример жизнеспособности рынков как таковых. Каждый, кто видит огромную толпу людей и массу транспортных средств, сосредоточенных на столь малой площади, должно быть, задается вопросом, откуда возникла традиция устраивать такую давку и почему она продолжает существовать. Все началось очень просто — проще не бывает. Когда во времена Карла I в этой части Лондона принялись строить дома, садовники из близлежащих деревень стали размещать здесь свои палатки и продавать обитателям новых домов капусту, редиску и салат. Чем люднее становился район, тем обширнее делался рынок. В итоге капустные ряды вытеснили местных жителей, и каждый день здесь можно увидеть горы фруктов и овощей и ворохи цветов, доставляемых в том числе и из самых отдаленных уголков мира.

Я часто думал, что холодными зимними ночами Ковент-Гарден и прилегающие к нему улицы выглядят так же зловеще, как и любой другой район Лондона западнее Олдгейта. От Лонг-Эйкр отходят крошечные переулки, перетекающие друг в друга в пределах броска камня от огней Лестер-сквер. Это такая же запретная территория, как и все, что находится в Лаймхаусе.

Ковент-Гарден играет важную роль в истории города, поскольку именно здесь впервые появилась столь характерная для Лондона архитектурная деталь, как площадь. Считается, что все площади жилой части города ведут свое происхождение от базарной площади Ковент-Гарден, появившейся во времена правления Карла I. Знаменитые площади Вест-Энда намного старше, чем многие себе представляют. Площадь Ковент-Гарден была построена в 1630 году, Лестер-сквер — в 1635-м, Блумсбери-сквер — в 1665-м, Сохо-сквер — в 1681-м, Ред-Лайон-сквер и Сент-Джеймс-сквер — в 1684-м, Гросвенор-сквер — в 1695-м, наконец, Баркли-сквер — в 1698-м. То есть все главные площади Лондона появились в эпоху Стюартов.

Я разделяю мнение тех, кто считает пращуром лондонской площади римский форум, хотя многим эта идея кажется странной и даже невероятной. Планировку Ковент-Гарден разработал Иниго Джонс, совершивший в свое время путешествие по Италии. Там он познакомился с идеями итальянского Возрождения, которые произвели на него неизгладимое впечатление. Его современник Ивлин сообщает, что на строительство Ковент-Гарден Джонса вдохновила пьяцца в Ливорно. Очевидно поначалу Ковент-Гарден (словом piazza впоследствии почему-то стали называть сам рынок) представлялась попыткой перенести в Лондон маленький кусочек Италии. Брошенное в лондонскую почву семя успешно проросло и выбросило множество замечательных ростков, которые настолько отличались от своих итальянских предшественников, что трудно было найти сходство меньшее, нежели между итальянской пьяццей и лондонской площадью. Даже на Ковент-Гарден с годами стали заметны принципиальные отличия от пьяццы, особенно когда около 1666 года в центре площади были посажены деревья.

Возможно, с самого начала предполагалось, что эта лондонская площадь воплотит идею активно используемого людьми открытого пространства. Но, вполне соответствуя английским традициям, она лишь недавно стала частью открытого ландшафта в окружении кирпича и бетона. Пьяцца открыта для всех и каждого, тогда как площадь — закрытое, уединенное место, и даже те, кто на ней живет, редко вторгаются в ее центральную часть и сидят в тени ее деревьев.

Карл I живо интересовался строительством Ковент-Гарден. Он часто приходил туда и наблюдал за строительством площади, которой суждено было украсить его столицу. Должно быть, его современникам эта площадь напоминала сцену с декорациями к спектаклям, которые ставили в Уайтхолле. Интересно, как выглядел бы Лондон, если бы король поставил себе целью добиться мирного процветания страны? Ведь Карл вполне мог стать покровителем искусств и великим строителем. Иниго Джонс и Карл имели достаточно возможностей и денег для того, чтобы внести более значительные изменения в облик Лондона, чем те, которые позднее внесли Нэш и принц-регент. Но в ранний период правления Стюартов возможности архитектуры Возрождения в значительной степени ограничивались обстоятельствами и, по сути, сводились к уровню фанерных декораций придворных спектаклей.

В наши дни практически невозможно получить четкое представление о том, как выглядела Ковент-Гарден во времена Карла I. От первых построенных здесь домов и от колоннады не осталось и следа. Даже величественная церковь Святого Павла была перестроена. Впрочем, сохранившиеся аркады дают некоторое представление о первоначальном виде этой церкви. Можно с полной уверенностью говорить, что именно отсюда начинался лондонский Вест-Энд. Более сотни лет Ковент-Гарден оставался самым фешенебельным кварталом Лондона.

Мода и порок уживались в тесных кварталах Ковент-Гардена. Довольно скоро окружавшие площадь улицы получили печальную известность благодаря большому количеству питейных заведений и игорных домов, теснившихся на столь крохотной территории. Представители высшего общества уживались здесь с владельцами трактиров, игорных домов, турецких бань, кофеен и отвратительнейших заведений, которые только из вежливости можно было назвать публичными домами. Глядя на безупречные фасады Ковент-Гарден, Кинг-стрит, Генриетта-стрит и Боу-стрит, отказываешься верить тому, что на протяжении ста пятидесяти лет эти улицы были ареной ночных драк, пьяных кутежей и любовных свиданий. Некий мистер Харрис, удовлетворяя запросы публики, стал даже публиковать «Списки дам Ковент-Гардена», выходившие регулярно в течение приблизительно сорока лет.

Лондон никогда не был более порочен, нежели в правление Стюартов и Георгов. Каждый вечер повесы наблюдали из экипажей за суетой под сводами Ковент-Гардена. Один писатель того времени сравнивал эти сцены с буйным великолепием венецианских карнавалов. Правдивое описание порочности старого Лондона дает Дефо в своем романе «Молль Флендерс». Гравюры Хогарта — еще одно бессмертное свидетельство существования этого мира. Знаменитый художник хорошо знал Ковент-Гарден, поскольку учился в находившейся там студии сэра Джеймса Торнхилла. Первая из четырех его гравюр под общим названием «Четыре времени дня» изображает хорошенькую молодую женщину, которая холодным зимним утром идет в церковь Святого Павла. Окружающая обстановка свидетельствует о том, что площадь еще не совсем оправилась от ночной гулянки. Не вызывает сомнений, что именно типажи, которые Хогарт так хорошо изучил на Ковент-Гарден, вдохновили его на написание знаменитой серии «Успех проститутки».